Книга Я - его оруженосец. И, да, я девушка! Принц не в курсе!, страница 29 – Ульяна Соболева

— Запаздываешь, — констатировал он холодно.

— Простите, ваше высочество, — пробормотала я, взбираясь на свою лошадь. Кобылку звали Мила, и она была единственным живым существом в этом замке, которое относилось ко мне без подозрений.

— В дороге будем двигаться быстро, — продолжал принц, разворачивая Соласа. — Останавливаться — только на ночлег. И никаких жалоб на усталость.

«Конечно, — подумала я мрачно, — потому что жаловаться на усталость — это первое, что приходит в голову человеку, который пытается сохранить маскировку в присутствии подозрительного принца».

Первые несколькочасов мы ехали молча. Принц впереди, я сзади, между нами — расстояние и напряжение, которое можно было резать ножом. Он время от времени оглядывался, бросал на меня быстрый взгляд, и я чувствовала, как он анализирует каждое моё движение.

Пейзаж за окном… то есть, вокруг нас, менялся с утомительной предсказуемостью. Поля, леса, холмы, снова поля. Всё очень живописно, очень средневеково, и совершенно не подходящее для того, чтобы расслабиться в седле и забыть о том, что ты обманываешь одного из самых влиятельных людей королевства.

К полудню начался дождь. Не лёгкий весенний дождичек, а настоящий ливень, как будто небеса решили проверить, насколько водонепроницаемы мои нервы. Капли били по лицу, как мелкие пощёчины природы, одежда намокла и прилипла к телу, а волосы под шапкой превратились в мокрую массу, которая тикала за воротник.

— Ваше высочество, — рискнула я, когда стало ясно, что дождь собирается затянуться до второго пришествия, — может, найдём укрытие?

Принц остановил коня и оглянулся. На лице у него было выражение человека, который только что понял, что его планы по быстрому перемещению накрылись медным тазом.

— Там, — сказал он, указывая на еле видимые в дожде очертания строения. — Старая хижина лесника. Переждём там.

Хижина оказалась заброшенной, но крепкой. Внутри пахло сыростью, старым деревом и мышами, но зато было сухо. Мы привязали лошадей под навесом и вошли внутрь, оставляя за собой лужи дождевой воды.

И тут началось самое интересное.

Потому что принц, промокший до нитки, снял плащ. Потом камзол. Потом рубашку.

Я застыла у двери, как соляной столп, и пыталась не смотреть. Не смотреть на его широкие плечи, на мышцы спины, которые перекатывались под кожей, когда он отжимал воду из одежды. Не смотреть на шрамы — тонкие белые линии, которые рассказывали историю тренировок и настоящих боёв.

«Не смотри, — твердила я себе, — ты мальчик. Мальчики не пялятся на голых мужчин. Во всяком случае, не так откровенно».

Но не смотреть было невозможно. Он был… красивый. Не той приторной красотой, которую рисуют на картинах, а мужской, опасной. Красивый, как хорошо отточенный клинок.

— Мишель, — сказал он, не оборачиваясь, — ты стоишь в мокрой одежде и капаешь на пол. Снимай.

У меня пересохло в горле.

— Что… простите?

— Одежду. Снимай. А то простудишься, и мне придётся тащить тебя через полкоролевства на руках.

Паника. Абсолютная, всепоглощающая паника. Снять одежду? При нём? Когда под рубашкой бинты, которые скрывают то, что у мальчика быть не должно?

— Я… я не промок, — соврала я дрожащим голосом.

Он обернулся и посмотрел на меня с выражением человека, который слышит особенно глупую ложь.

— Не промок? — переспросил он, поднимая бровь. — Мишель, с тебя течёт, как с крыши во время ливня.