Онлайн книга «Весна незнаемая»
|
Перед ним стояло лицо Дарованы – с мокрыми следами слез на розовых от волнения щеках, ее золотые, неповторимые глаза, глядящие не него с тоской, мольбой и надеждой. Она была слишком живой, в ней была заключена новая жизнь всего белого света, и смерть не имела на нее прав! Что бы тут ни плел этот остроглазый змей в человеческом обличье, Громобой не собирался отдать ему свою весну. «Храм Озерный, говоришь! – с угрюмой решимостью думал Громобой, обращаясь даже не к Правеню, а прямо к Змею, который вдруг полез в белый свет в таком множестве обличий. – Ну уж я погляжу, что у вас там за Храм Озерный! Уж я до вас доберусь!» Глава 3 С самого рассвета перед воротами Глиногора стал собираться народ. С ночи шел мелкий снег, но к нему привыкли и он никому не мог помешать, хотя сыпал так густо, что весь воздух был завешен плотной белой пеленой. Важность события, взбудоражившего глиногорцев, перевешивала непогоду: княжна Дарована возвращается и сегодня будет в столице. Еще вчера к князю Скородуму прискакал гонец с этой вестью, и до темноты она разнеслась по всей столице. Никто толком не знал, в какое время ждать княжну, но глиногорцам так хотелось ее повидать, что стар и млад из посада, детинца, ближайших огнищ собрался еще на сером рассвете и готов был ждать хоть до сумерек. Сквозь пелену снега трудно было различать лица; снежные хлопья засыпали одежду, выбеливали овчинные кожухи и крытые дорогим шелком шубы, и все казались одинаковыми. Люди собирались кучками, перетоптывались, похлопывали себя по бокам, чтобы меньше зябнуть, рукавицами стирали снег с бород и бровей, то и дело оглядывались – то к воротам города, то на лед Велиши. Тихо гудели голоса. Княжну ждали назад со смешанными чувствами: единственную дочь Скородума любили в городе и жалели, но все знали, что ее жизнь должна послужить выкупом за всех, и ее возвращение вызывало некую корыстную радость, уже ничего общего с любовью не имеющую. – Князю-то ее жалко… – бормотали то там, то здесь. – Понятное дело – тоже отец. – Всякому свое дитя жалко! – Да тут такое дело – или она одна, или все! – Сколько же взамен с городов девок собрать! – А чего же она вернулась? – А чародеи храмозерские ее нашли. В воду посмотрели – и нашли. – А жених-то не вступится за нее? – Жениху ее теперь не до того. Ему свое бы племя уберечь. – А то смотри! Явится с ратью: где, скажет, невеста моя, почему не уберегли? Давайте мне теперь за нее три десятка девок, да самых лучших! – Глупостей-то не болтай, помело! Не уберегли! Пусть сам ее в Храм-Озере тогда ищет, если такой прыткий! – Жалко ее все же. Ласковая она у нас, приветливая… Давно перевалило за полдень, когда дозорные с глиногорского заборола замахали и закричали. Народ тут же бросил болтовню и темной, полузаснеженной толпой повалил на лед. В общем порыве глиногорцы бежали навстречу, торопясь увидеть княжну, как солнце после долгой ночи, и каждый ощущал в душе смутную, тревожную, лихорадочную радость. – Слава!Слава! – закричали впереди, еще до того как из-за пелены снегопада показались первые сани. – Слава! – врастяжку подхватили и задние ряды. Дарована, заслышав эти крики, выпрямилась в седле и повыше подняла голову. Незадолго до Глиногора она из саней пересела на лошадь и дорожную шубу сменила на более нарядную, крытую голубым шелком, а под белый шерстяной платок надела красное, шитое золотом очелье. В гриву ее золотистой кобылы были вплетены красные ленты, узда увешана бубенчиками – что бы ни ждало ее впереди, она оставалась княжной и не забывала, что вид ее должен восхищать и радовать народ. |