Книга Весна незнаемая, страница 141 – Елизавета Дворецкая

Все старики вслед за ним поклонились князю. Огнеяр хмуро наблюдал, как сгибаются перед ним старческие спины и склоняются убеленные головы: чутье ему говорило, что ничего хорошего предстоящий разговор не обещает.

– Пришли мы говорить не с Велесом, а с тобой, княже! – продолжал Вазень.

– Заходите! – Огнеяр кивнул назад, на двери хоромины. – На ногах ничего умного не скажешь.

Вместе со стариками он вернулся в хоромину. По его знаку младшие жрецы зажгли факелы и развели огонь в очаге, поставили скамьи для стариков и резное сиденье для князя у подножия Велесова идола.

Огнеяр смотрел на стариков, а старики девятью парами глаз смотрели на него. Им нетрудно было догадаться, зачем князь – в очередной раз – приходил в святилище, а также и о том, насколько удачен был его приход.

– Ответил ли тебе отец твой Велес? – задал вопрос Вазень. – Ты говорил с ним?

– Нет. – Огнеяр коротко мотнул головой. – Я хотел говорить с Велой. Она слышала меня, но я не слышал ее. У нее нет сил, чтобы докричаться до земного мира.

– Толковали мы меж собой… – Вазень окинул взглядом других стариков по сторонам от него, словно проверяя, все ли тут. – И вот что решил народ Чуробора. Три лета назад ты взял себе в жены дочь Дажьбога, берегиню.

– Ну? – неприветливо, вызывающе ответил Огнеяр.

Он мгновенно понял все то, что ему собирались сказать, и только из благоприобретенной вежливости заставил себя слушать дальше, а не отрезал сразу: «Этого не будет».

– Благословение богов мы увидели в твоей жене, и три лета княгиня Милава давала земле нашей мир, изобилие и счастье, – по порядку продолжал Вазень. – Но теперь пришла беда, и даже ты, княже, не знаешь, как ей помочь. Мы – люди простые, но мы долгожили и многое видели. Послушай стариков, княже. Как видно, Дажьбог огневался на то, что одна из его дочерей стала женой смертного. Дажьбог не справляется с делом, не может побороть зиму, пока у него отнята дочь. Верни ее светлому богу, и тогда, быть может, кончатся наши беды.

– Не отдам, – спокойно и даже чуть небрежно ответил Огнеяр, едва лишь старик кончил. Небрежность эта означала, что тут и обсуждать нечего. – Жену не отдам. Моя она. Я ее добыл, мне она и останется.

– Детей наших, народ свой пожалей, княже! – воскликнул, волнуясь, другой старик.

– Пожалел бы, только моя жена тут не поможет. Она берегиня, и только. Таких, как она, у Дажьбога еще трижды девять, вот разве что без одной. Если бы в ней было дело, одни березы бы посохли, и все.

– Ничего в мире отдельного не бывает!

– Дело не в ней. Дело в том, что богиня Леля в плен попала, и вызволить я ее не могу. Заключена она в Ладиной роще, за радужной стеной, и за радужную стену мне дороги нет. О том и прошу моего отца, Исток Дорог, чтобы указал мне путь. А докричаться до него не могу, и он до меня не может. Я Велу своей кровью угостил. – Огнеяр поднял рукав и показал красный порез на сильной смуглой руке. – И она услышала меня. Но этого мало, чтобы ее услышал я.

Старики помолчали, обдумывая его слова. Он отказал в их просьбе, но к его отказу они были готовы: отлично зная, как он любит жену, старики и сами в глубине души не слишком верили, что принесение в жертву их молодой, красивой и ласковой княгини поможет делу. Ими двигало то же стремление сделать хоть что-нибудь, и они надеялись, что грозных богов умилостивит принесение в дар самого прекрасного и дорогого, чем владел Чуробор и его князь.