Книга Тайны камня и воды, страница 75 – Яна Тарьянова

Ему еще ни разу не доводилось призывать каменные клыки с высоты полета. И голема ставить тоже. Услышит ли его базальт чужой земли? Выполнит ли приказ, повинуясь древнему, темному заклинанию из другого мира? Можно ли верить обещанию Варрейза и напутствию Миккелона? Или их перевесит недовольство Камрая?

«Не проверишь — не узнаешь. Все когда-нибудь бывает в первый раз».

Пока лезли вниз, за браслетом, Франг упрямо отгонял дурные мысли. Такие пакости в голову лезли, хоть отрывай ее, чтоб от картинок перед глазами избавиться. Мерещилось то злое пламя на алтарях саламандр, то умирающий Валун с залитым кровью лицом, то ухмылка Ултана — с какой стати священник в думы проник, вообще неведомо.

В комнате, возле черного камня, картинки померкли. Зато тяжесть навалилась такая, будто плитой придавили, а сверху мешками с песком забросали. Франг чувствовал каменную ненависть — стены ярились, не желали, чтобы он осквернял пол, хотели похоронить под обвалом. Видно было, что место непростое, Валуна тоже придавило будь здоров. Побледнел, подхватил Заката на руки, и явно не из-за того, что лишний кристалл на вызов жалел. Франг чувствовал, что скальник заступает дорогу чьей-то злой воле, не позволяя здешнему камню учинить расправу.

Когда вышли — подталкиваемые в спины, напутствуемые невнятными проклятьями — Франг все-таки спросил: «Что это было?». Услышав про зал Гебла, хотел нервно съязвить: бедно, но чистенько — где, мол, роскошные инкрустации, россыпи драгоценных камней и величественные статуи? Спасибо, промолчал. Не иначе как Акон-Следопыт надоумил прикусить язык. Пока петляли по темным коридорам, Франг сообразил, что их каким-то образом занесло в Замок-на-Оси-Миров, и подумал — выведет ли дорога к залу Лль-Ильма?

Вывела.

Такого позорища никому не пожелаешь.

Жалобы воды Франг услышал через три стены. Капли, сочившиеся из первоисточника, захлебывались плачем о фруктах, съеденных скальницей. «Плоды доброты моей! Осквернитель оборвал священные деревца, напитал чужую магию, позволил воде отогнать усталость скальницы и прибавить ей здоровья! Проходимец! Лжец! За ним не тянулся обоз потерь, следы не наполняла горечь одиночества. Он выбрал Пустошь — ради того, чтобы одарять сокровищами чужачку. Стыд! Позор! Расточительство!»

К приему Валуна зал подготовился основательно: сгноил все священные деревца и завалил источник. Стены нашептали, что Лль-Ильм обещал Пустоши переправить в здешний мир дракона — возможно, не только ей, еще и Геблу. Но при этом не желал, чтобы скальник пригубил воду или попробовал хоть какой-нибудь плод. К счастью, вместе с деревцами в силос превратилась и хватай-трава,каравшая нарушителей. Пока они шли через зал, вода беспрестанно причитала, посматривала на Валуна, как будто опасалась, что тот начнет жевать подгнившие ветки или попьет из вонючей лужи. Франг, сгорая от стыда, подобрал осколок мрамора с растительным орнаментом — захотелось, как будто под руку толкнули — и выдернул комок магического мха, заткнувший источник. Поток смыл обиды и выполнил обязательство: где-то там, на Пустоши, водопад подхватил дракона, втолкнул его в радужную арку и доставил им под бок.

Они мчались над землей саламандр — не землей, пожарищем — прямо к разгорающемуся на горизонте пламени. Франг подгонял дракона, заставляя лететь быстрее ветра, и, осторожно, с содроганием, прощупывал набухшие тучи. Вода была своенравной, закаленной в вечной борьбе с огнем. Сейчас, в ворчании грома, отчетливо слышалось: «Не трогай! Не лезь! Сами разберемся!». Вода мстила за выпаренные реки, не желала кормить огнепросцев, таила ключи под горными хребтами, удерживала рвущийся к земле дождь. Франг видел тонкую сеть, похожую на паутину, и вопреки предостережению, искал свободную нить, чтобы потянуть, вызывая ливень. Пока ничего не получалось — магия скользила по сетке, не находя ни обрывка, ни узелка, за которые можно зацепиться.