Книга Осколки, страница 45 – Саша Урбан

Оказалось, что доходные дома с двух сторон обнимали довольно просторный двор, в котором заботливой рукой разбили целый сад с деревьями и кустами. В центре расположился дом: в нем было всего два этажа, и на фоне окруживших его строений он выглядел совсем игрушечным. Покатая крыша, аккуратные окошки, на каждом подоконнике уже цвела примула. Элль стянула перчатку и протянула руку к розовым бутонам, распустившимся несмотря на все еще холодные ночи, и тут же уловила на кончиках пальцев знакомое покалывание магии. Защитные чары, но само плетение было одновременно знакомым и незнакомым. Интуитивным, как делала сама Элль.

— Наша хозяйка алхимик, — шепнула она Ирвину. Не стала добавлять, что, похоже еще и очень сильный алхимик, знающий старые методы, против которых боролась Верховная Коллегия.

— И как я мог упустить то, что указано в материалах дела? — ухмыльнулся Ирвин.

Старушка стояла на крыльце домика и, надвинув на глаза шляпку, старательно тыкала ключом в замочную скважину.

Элль и Ирвин застыли в нескольких шагах от нее, не решаюсь подойти, пока старушка сама не бросила им через плечо:

— Может, поможете? Или так и будете смотреть, как старая женщина мучается?

Ирвин глянул на Элоизу. Во всем его лице, в каждой черте читалась готовность что-то сказать, пошутить или сострить. Не оставляя ему возможности хотя бы начать говорить, Элль зашагала в сторону старушки. Хотя называть так женщину, живущую в собственном особнячке посреди самого дорогого квартала, язык не поворачивался.

— Здравствуйте, — Элль поднялась на крыльцо. — Меня зовут Элоиза, я…

— Кто ж знакомится-то на пороге? — старушка прижгла ее взглядом из-под полей шляпы. Лицо хозяйки дома уже давно утратило округлость и ровность черт, но даже стянутое сетью морщин, оно все равно оставалосьживым и подвижным. Особенно горели глаза — большие, темно-зеленые, с желтыми крапинками, как у кошки. Во всех ее повадках было что-то кошачье: в том, как она неохотно поворачивала голову, чтобы одарить собеседницу взглядом, и протягивала руку, в которой была зажата связка ключей. Только сейчас Элль заметила, что несмотря на внешнее спокойствие, руки женщины тряслись.

Передав ключи, старушка стиснула пальцы на ридикюле.

— Не обращай внимания, дорогуша, — миролюбиво сказала она. — Я в последнее время сама не своя. Хотя, тебе ли не знать, раз ты пришла сюда с детективом. Здравствуй, Ирвин, дорогой.

Старушка метнула быстрый взгляд в сторону Ирвина. Заклинатель воспринял это как разрешение приблизиться.

— И вам не хворать, Госпожа Лауб.

— Все вашими молитвами, — отмахнулась госпожа. — И мы уже договорились при прошлой встрече, чтобы вы называли меня Пенни. Если только ваша спутница не будет ревновать.

— Не очень-то и хотелось, — буркнула себе под нос Элль, проворачивая ключ в замке. Дверной проем вспыхнул белым светом, на мгновение ослепляя, и тут же погас. Элоиза усиленно заморгала, а Пенни Лауб довольно хихикнула.

— Прости, милочка, должна же я убедиться, что вы с добрыми намерениями.

— Никогда не сунусь в жилище алхимика без приглашения, — прокомментировал Ирвин и перехватил дверную ручку, чтобы пропустить женщин вперед.

В отличие от остальных свидетелей, укрытых плащом скорби, госпожа Лауб излучала радость и жизнелюбие. Она небрежно, чуть ли не пританцовывая, сбросила шляпку и шаль, оставшись в серой мантии алхимика, но и ее позволила себе расстегнуть, демонстрируя яркое платье, совершенно не соответствующее ее почтенному возрасту.