Книга Осколки, страница 43 – Саша Урбан

— Я бы не стала искать решения проблемы в приворотном зелье, — категорично отрезала Элоиза. Ирвин удивленно посмотрел на нее. — Что?

— Ничего, — пожал плечами он. — Просто удивительно. У тебя, считай, есть все необходимое. Подлила пару капель в суп, и муж навсегда забыл о длинноногой соседке. Неужели ты никогда не думала об этом?

Этот вопрос был частым для представителей их сферы. Остальным магам и малоодаренным было не понять, каково это — день за днем разрабатывать новые формулы, дающие чувство влюбленности, а потом приходить на свидание в кафе и видеть, как за каждым третьим столиком кто-то находится под действием приворота. Такие зелья раньше были крайней мерой и просто так их было не купить. Сейчас же они стали доступными и популярными, как жевательная резинка, сигареты и готовые обеды.

«Это неудивительно, люди хотят почувствовать что-то помимо усталости от прошлого и страха перед будущим», — пришли на ум слова одного из членов Верховной Коллегии, который совсем недавно выступал на радио в защиту свободного оборота приворотных средств. Его, кстати, после этого выступления исключили и заставили быстро искать преемника. Об этом Элль рассказали уже в Алколлегии, там с пониманием относились к взвинченности девушки.

— Можно создать чувство влюбленности, можно искусственно вырастить привязанность и даже одержимость, но какой в этом смысл? — спросила она. — Человеческое сердце — предмет сложный, и как на него ни воздействуй, оно все равно останется верным своим желаниям.

— Так ты веришь в истинную любовь? — вскинул брови Ирвин. То ли искренне удивился, то ли мастерски издевался, Элоиза и сама не знала, что думать.

— Ни во что я не верю, — хмыкнула она, теребя цепочку. — Просто считаю, что хоть магия и способна на многое, она не всесильна.

— Но люди с помощью магии смогли свергнуть Дремлющих богов.

— Вот только богословской аргументации мне не хватало.

— Прости, вырос в очень верующей семье, поэтому готов цитировать Писание наизусть.

Элль только пожала плечами и неловко улыбнулась. В нагретом воздухе повисло неловкое молчание, и все звуки вокруг как будто сделались громче: кашель торговца в соседней лавке, звон ложек о фарфоровые стенки чашек и блюдца. Нервы натянулись от ощущения, что нужно что-то сказать. Прямо сейчас. Люди ведь не просто так делятся историями из своегодетства, они дарят их, как милые безделушки, от которых невозможно отказаться, и после которых нельзя не подарить что-то взамен…

— А твоя семья — тоже заклинатели?

Это было первое, что пришло ей на ум. Очевидный вопрос с предсказуемым ответом, но иногда бывали ведь исключения! Вот у Элль все были заклинателями, а она оказалась первым алхимиком за несколько поколений. Правда, это исключительное явление обернулось кучей проблем и подмочило репутацию матери.

— Да, — улыбнулся Ирвин. — И связаны только с водой. У нас, можно сказать, династия. Но Реджиса мы не поддерживали. Мой отец и дядя работали тогда в береговой охране и помогали алхимикам бежать на грузовых судах. Дядю, правда, поймали и потом судили как предателя, но он никого не выдал.

— Герой, — кивнула Элль.

— Да, сама Амаль Мартинес дала ему награду. Но это было посмертно.

— Мне жаль.

— Ничего страшного, я его почти не помню, — отмахнулся заклинатель воды. — А у тебя что?