Книга Осколки, страница 22 – Саша Урбан

Вот и сейчас она запустила руки в полотно чар, провела кончиками пальцев по линиям искрящих магией нитей. Грубоватым, не очень ровным. Прикрыла глаза, чтобы под чернотой опущенных век появились вспышки. Розовый — конечно же — с переливами жасминовой белизны, экзотичная загадочность орхидеи. Вот здесь нити путались, сбивались в тугой ком.

— Это пена для ванн, — объяснила работавшая над составом Роза, алхимик. — Должна действовать как афродизиак и немного сгущать воду.

— И увлажнять кожу, — добавила ее напарница.

— Ясно, — кивнула Элль и, нащупав слишком жесткую нить, выдернула ее, не открывая глаз.

Раздался вздох, шипение, и воздух наполнился густым запахом орхидеи. Потом к ногам Элль что-то шмякнулось с влажным хлюпаньем. Девушка открыла глаза и увидела, что из чаши на столетеперь перла во все стороны не пена, а густое желе цвета молодых бутонов розы. На поверхности еще щелкали мелкие пузырьки, они же испускали аромат.

— Ты что наделала! — воскликнула Роза, закрывая нос и рот рукавом.

Элль посмотрела на свою руку — в пальцах, которыми она выдернула незримую нить, лежали сушеные фиолетовые лепестки. Она снова прикрыла глаза и, растерев сухоцвет, добавила в состав буквально щепотку, аккуратно вплетая нить, истончившуюся до толщины волоса. Желе перестало растекаться. Застыло и довольно дрожало, источая ровный тонкий аромат.

По кабинету прокатился вдох.

— Слишком много орхидеи, — только и сказала Элоиза. Она попыталась улыбнуться, но женщины все равно выглядели недовольными.

— Спасибо, — наконец, выдала напарница Розы. Она натянула потуже перчатку и загребла рукой желе. Поднесла к лицу и привередливо принюхалась. — Неделю с ним мучались.

— И что людям просто ванну не принять? — фыркнула Роза. Обе расхохотались, давя неудобство.

Они прекрасно знали, куда в первую очередь отправится партия. В публичные дома и увеселительные клубы, где публика статусом повыше. Когда правительство Реджиса было свергнуто, многие ушли в подполье и стали биться за власть там. Появились контрабандисты, держатели увеселительных заведений. Летиция обыграла их всех и стала незаменимым поставщиком. Самая чистая работа в этом грязном бизнесе.

— Еще с чем-то помочь хочешь? — как будто с вызовом сказала Роза и кивнула на пухлый гроссбух. — У нас еще куча висяков.

Элль взглянула на часы. Только-только перевалило за полдень.

— Простите, у меня дела.

— Ну коне-е-ечно, — тут же протянула женщина, каждой чертой своего лица показывая, что ни капли не обиделась.

«Сама виновата, — сказала про себя Элль. — Нечего было лезть».

Несколько минут ей понадобилось, чтобы привести свой кабинет в порядок. Затем сменить рабочий халат на прогулочную мантию. Не черную, для официальных визитов под защитным символом «Саламандр», а серо-розовую, цвета прибитой дождем пыли. Носителям невидимого колдовства — невидимые цвета. Теперь Верховная коллегия утверждала, что алхимики должны носить свой цвет с гордостью, как выжившие, преодолевшие трудности со стойкостью камней, на которые раз за разом накатывают скалящиеся пеной волны. Вот только особой гордости в воздухе не витало. Особенно сейчас, когда посленовостей о «Поцелуе смерти» по радио и в газетах заговорили о том, чтобы вернуть ужесточение правил в отношении алхимиков.