Книга Осколки, страница 139 – Саша Урбан

— У нас больше тысячи человек, и это только те, кто добрался до храма. Кто-то продолжает отсиживаться в своих домах или уже ищет способы покинуть город.

— Ты не помогаешь, — огрызнулась женщина.

— Я просто смотрю на всю ситуацию в масштабе.

— И что ты предлагаешь? Дать им бой? Захватить свой собственный город? — вскинулась она. Эллиот неопределенно пожал плечами.

— Вы хозяйка. Вам и решать.

И, улыбаясь собственным мыслям, он направился к выходу из кабинета.

— С вашего позволения, — мужчина задержался в дверях. — Я возьму на себя труд подлечить пару женщин и детей. Скажу, что это вы сами меня послали.

Летиция лишь махнула рукой. Все эти кривляния Эллиота были ничтожными каплями, которыми он пытался успокоить только начавшее бесноваться море.

***

С балкона Башни Реджиса смотреть на Темер было непривычно. Как будто глядишь на картину или снимок, сделанный на эти странные коробки, которые привозили с Архипелага. Феррис почти полностью отвернулась от города, будто ей больно было смотреть на творившееся в Темере. Почти во всем городе были погашены огни, и только набережная Квартала Торговцев была освещена неровными трепещущими отблесками костров. Издалека фигуры людей напоминали мелких рыбешек в толще воды у причала. Элль щурилась, но никак не могла рассмотреть их. Сердце сжало смутное предчувствие беды.

Девушка подошла вплотную к каменным перилам и всматривалась в тревожно дремлющий город, не обращая внимания на налетавшие на нее порывы ветра. Они трепали волосы и отвешивали тяжелые ледяные пощечины, но Элль толком не чувствовала ни их, ни того, как немеют пальцы, впившиеся в камень. Ирвин рассказал, что заклинатели сгоняют алхимиков к храму, и всего за пару дней там выросло гетто, а Летиция требует публичных переговоров. Амаль Мартинес пытается утихомирить Верховную Коллегию, но ожидаемо остается в меньшинстве.Некоторые в панике покидают город, но на Архипелаге быстро оценили ситуацию и стали разворачивать всех, кто не предоставил достаточно веских причин для путешествия.

Грудь сдавило, а в глазах застыли слезы. Элль часто заморгала, надеясь, что глаза переполнятся и плач все-таки вырвется, но нет. Все тело замерло в напряжении, и через мерцающую пелену Элоиза смотрела, как вся ее жизнь разваливается. Губы скривило от нервной улыбки. Наверное, если бы она все-таки попала на борт «Афалины», им бы все равно пришлось вернуться. В конце концов, Элль не матерая преступница, не воровка и не шпионка. Даже если бы она каким-то образом проникла на Архипелаг нелегально, ее бы все равно нашли и депортировали, так какой смысл?

Значит, лучше вариантов не будет. Значит, можно сдаться и просто плыть по течению.

На плечи легла тяжелая куртка Ирвина. Запах побережья смешался с терпкостью дубленой кожи.

— Ты замерзла, — прокомментировал молодой человек и ненадолго сжал ладони на ее плечах, но быстро отпустил. — Хочешь еще постоять или пойдем обратно?

В лабиринт скудно освещенных коридоров возвращаться не хотелось. Элль казалось, что ее заперли в доме с призраками: всюду раздавались голоса и шаги, периодически на глаза попадались люди, но они старательно избегали Элль и ее спутника. Хотя даже Ирвин удостаивался куда большего внимания. Сам заклинатель говорил, что дело в том, что тут его считают ходячим результатом эксперимента.