Книга Почти 15 лет, страница 245 – Микита Франко

— Ничего бы не изменилось, даже если бы Лев не вернулся. То есть, ничего бы не изменилось во мне.

Она покивала:

— Понимаю, был бы кто-нибудь другой.

Он хмыкнул, вспоминая Макса:

— Не знаю… Это не зависит от того, есть у меня кто-то или нет. Когда я один, я тоже гей.

Она вдруг сказала:

— Это хорошо. Когда я стала одна, я перестала понимать, кто я.

Слава нахмурился: мама говорит о той же проблеме, что и он сам? Она тоже не знает, кем становится без детей и мужа?

Он осторожно спросил:

— Ну, ты в итоге поняла… кто ты?

Она с тоской во взгляде качнула головой:

— Кажется, нет.

Он вздохнул.

Резко вставая из-за стола, выкинул руку вперед, приглашая:

— Давай потанцуем.

Мама, не ожидавшая такого, обомлела:

— Славик… Да какие танцы в мои годы?

— Да какие годы нашим танцам? — засмеялся он, хватая её за руку, не дожидаясь разрешения.

Мама была вынуждена подняться, и он обхватил её за талию, как ведущий партнер обхватывает в вальсе свою танцовщицу.Он принялся неспешно кружить её по кухне, и мама смущенно отворачивалась, пытаясь скрыть неловкость, и совсем по-старушечьи приговаривала, что поздно ей уже танцевать.

Но Слава, не слушая её, продолжал создавать танец.

— Музыки не хватает, — спохватился он, отпуская маму — ровно на секунды — чтобы включить в Спотифае «Я и твой кот» Свидания.

Затем он снова подхватил её под руки, не позволяя улизнуть от танца, прикрывшись возрастом.

— Давай, — подбадривал он, беря мамину ладонь в свою, а другую руку снова опустив на талию, на складки домашнего халата в цветочек. — Шаг вперед, шаг назад, ты же умеешь!

— Да не умею я! — она смущенно смеялась над его действиями.

Слава не собирался поддаваться на это кокетство и даже не думал отпускать маму. Вместо этого, не останавливая их медленный танец, он спросил:

— Ты когда-нибудь думала, что жизнь прошла зря?

Она удивленно вскинула взгляд:

— То есть… как — зря?

— Ну, что ничего не получилось, — объяснил он. — Дочь умерла, сын — гей. Всё… как-то не так, да?

Он знал, что прав, но мама не решалась признаться ему, что и вправду считает, будто сын гей — это «как-то не так». Но считала же. Он чувствовал это всю свою жизнь.

— Да что ж сразу… — она неловко пожала плечами, — всяко бывает… Всё как у всех.

Слава помотал головой:

— У нас не как у всех.

Мама снова пожала плечами. Он сказал ей:

— Знаешь, в Канаде я работал в студии от Electronic Arts.

Она покачала головой:

— Я ничего в этом не понимаю.

— Знаю, — вздохнул Слава. — И мне от этого грустно. Я думаю, ты гордилась бы мной, если бы понимала.

— Я и так горжусь тобой.

Он поджал губы, отводя взгляд: что ж, это был правильный ответ хорошей мамы, которой она училась быть. Только ничего общего с реальностью он не имел.

— Да… — вздохнул он. — Просто знай, что породила на этот свет ужасно талантливого человека. Может быть, даже не одного.

Она, наверное, подумала про Юлю, и Слава тоже о ней так думал, но сказал другое:

— Мики хочет писать книги. Я в этом мало понимаю, но он… всё так тонко чувствует, а это, наверное, половина успеха хорошей книги, тебе так не кажется?

Мама сдержанно улыбнулась: мол, может быть.

— И хотя ты не считаешь Ваню своим внуком, тебе всё равно придется как-то жить с осознанием, что ты бабушкагениального композитора, — с деланно-печальным вздохом сообщил Слава, делая резкий поворот их пары на припеве.