Онлайн книга «История Льва»
|
- У тебя хорошая семья, - сказала Катя. Лёва увидел широкоплечую фигуру отца, нависающую над матерью, его ногу, бьющую беременную жену по животу, и, давя эти воспоминания, произнёс: - Наверное. Не опускаться же до спора рядом с Катей, которая живёт в квартире, пропахшей ацетоном. У неё в жизни, наверное, вообще не бывало новых годов и день рождений – даже с искусственными улыбками не бывало. - Ладно, идём, - поторопил Лёва.– А то отец скоро вернётся. Он поставил табуретку напротив зеркала в своей комнате, расстелил по кругу старые газеты – с одной из них на него глянул мрачный заголовок: «Город-СПИД: смертельная болезнь завоевывает провинцию». Опасливо оглянувшись на Катю (заметила или нет?), он перевернул газету обратной стороной, на «Взрыв в Армавире». Подключив машинку для стрижки к розетке, он кивнул Кате на табуретку: - Садись. Она села и, только он хотел нажать на кнопку включения, вскрикнула: - Ой, подожди! - Что такое? Лёва решил, что она передумала, да и сам в тайне надеялся на это: всё-таки как-то радикально для девчонки всю башку сбривать. - Нельзя так делать! – сказала она. - Как? - В памятке, которую мне дали, написано, что нельзя пользоваться предметами гигиены совместно с ВИЧ-инфицированным. Машинка для стрижки считается. - Покажи памятку. Катя сбегала в коридор, где на вешалке в форме оленьих рогов оставила свою джинсовку, вытащила сложенную пополам бумажку и принесла её Лёве. Тот, развернув, прочитал колонку про «меры предосторожности» с видом эксперта. - Тут написано «бритва», - сказал Лёва. - Бритва и машинка для стрижки – одно и то же. - Нет, это не одно и то же. - Откуда тебе знать? Ты же не бреешься, - она умильно потрепала его по гладкой щеке, на которой ещё ни разу не появлялось никаких признаков растительности. Проигнорировав эту издевку, Лёва продолжил: - Бритва тесно контактирует с кожей, ею можно порезаться. - Машинкой для стрижки – тоже. - Ею пользуется только мой отец. Его не жалко. Он думал, что Катя возмутится этой злой иронии, но она, кивнув, вернулась на табурет. - Тогда ладно. Ненавижу тупых отцов. Лёва сделал глубокий вдох, набираясь сил, включил машинку и провёл по Катиным волосам, начиная от лба. Длинные пряди застревали в тупом лезвии и Лёве приходилось убирать их рукой. Машинка в пальцах ходила ходуном – жалко состригать под корень такую копну. Он искренне считал, что Катя не в своём уме, потому что сложно представить на её месте кого-то другого, ну, например, Варю, старосту-активистку, или любую другую девчонку из класса, которая могла бы так просто сказать: «Обрей меня налысо». Нет, они все за свои косы трясутся. А тут… Возились больше часа, Лёва излишне аккуратничал, стараясь не поранить Катю – не столько из-за ВИЧ, сколько действительноне хотел сделать больно. Катя, елозя на табуретке, нервно пошучивала: просила не топтаться на волосах, потому что она планировала их выгодно продать. Закончив, Лёва дунул на её лысину, смахивая оставшиеся волоски, и жестом фокусника продемонстрировал через зеркало результат: - Тадам! - Класс, – Катя комично погладила макушку ладонью, затем подняла на Лёву потерянный взгляд: – Ну всё, начинаем новую жизнь, да? - Лучше прежней, – твердо сказал Лёва. – Завтра сходим в СПИД-центр, узнаем, что нужно делать. |