Онлайн книга «История Льва»
|
- Мои родители? - Да. - Ну… нормальные. Лев честно смешал родителей между собой: если добавить к безумной тирании и деспотичности отца мягкость и кроткость матери, то получится что-то среднее, что-то нормальное. Поэтому он был уверен, что не соврал – Слава ведь спросил про них вместе, а не по отдельности. - Ты поэтому работаешь в тире? Отец научил тебя стрелять? - Да, - ответил Лев, напрягшись. Ему вспомнились рассуждения Славы об оружии. - Он много времени проводил с тобой? - Не очень много, наверное. Иногда мы выезжали за город, стреляли по банкам. Один раз я был с ним на охоте. - Тебе нравилось? - По банкам стрелять – да, а по животным – не очень. Лев начал мять подол рубашки в мокрых ладонях – от нервов. Он чувствовал, как шатка его позиция, и в то же время видел в ней особое искусство: он говорил правду, в которой не было ни слова правды. Слава опустил взгляд, заметив, как он начал сминать ткань, и снова посмотрел на Льва. - Мне кажется, военные – очень сложные люди, - произнес он. – Очень тяжелые. Лев пожал плечами, вспоминая Павла Борисовича: - Не знаю. У него есть друг, который всегда казался мне хорошим. Тоже военный. - А твой отец? - Что? - Кажется тебе хорошим? Правая рука Льва дернулась вниз в случайном, неаккуратном движении, и нижняя пуговица рубашки отлетела, покатившись по полу. Они со Славой почти синхронно метнулись за ней – Лев успел поднять первым. - Извини, - проговорил Слава, возвращаясь в свою турецкую позицию. – Я понял. Я давлю. - Всё нормально. - Я не хотел, чтобы это была какая-то тяжелая история, - объяснил он. – Я просто хотел… что-нибудь узнать о твоей жизни. Что угодно. - Это не тяжелая история, - соврал Лев. - Расскажи о своей сестре. По тому, как тот сменил тему, Лев понял, что Слава ему не поверил. Но новая тема принесла ему облегчение – про сестру и вправду было легче. - Её зовут Пелагея. В сентябре ей тоже исполнится семнадцать. Она в одиннадцатом классе и, кажется, планирует стать актрисой. - Вау! - По крайней мере, она так говорит, – добавил Лев. - Вы часто общаетесь? - Списываемся несколькораз в неделю. Иногда созваниваемся. - Да, но ты часто летаешь домой? Лев сам не ожидал, как его заденет это «домой» – слово-стрела, пробившее грудную клетку, и выскочившее через спину навылет. Он поморщился, машинально хватаясь за рубашку в области сердца – как будто его и правда пронзило насквозь. Он сжал зубы и на щеках прорисовались острые скулы. - Мы не виделись шесть лет, - процедил он, почти не разжимая губ. Желваки на щеках прокатились вверх-вниз. - Лев… Слава дотронулся до его плеча и, почувствовав тонкие пальцы через ткань рубашки, Лев дёрнулся, как от ожога. Он резко развернулся к Славе спиной, опустив обе ноги на пол, и шепотом проговорил: - Ничего не получится. - Лев, прости, я не хотел тебя р… - У нас ничего не получится, - перебил Лев уже тверже. – Это была плохая идея. Слава всерьёз расстроился: - Почему не получится? - Потому что, - проговорил Лев, вставая с кровати. – Потому что я… другой. Сунув руки в карманы, он посмотрел на Славу сверху-вниз: солнце начало заходить и в сумерках темно-карие глаза были едва различимы. Но – Лев надеялся, что ему показалось – был в них какой-то слезливый блеск. - Какой ты? – прошептал Слава. - Другой. У меня было отвратительное детство. Мой отец стегал меня по спине лошадиным кнутом, лупил ремнем мою сестру, избивал и насиловал мать на моих глазах. Меня воспитывал урод, а когда я выходил во двор, там тоже были одни уроды. Уверен: все те парни, которых я в детстве называл друзьями, сейчас либо мертвы, либо сидят в тюрьме! – он сам не заметил, как начал заводиться под конец фразы, как со спокойного тона перешел на крик. Поймав себя на этом, он заговорил тише: – Слава, я проблемный, я всем приношу несчастья. |