Онлайн книга «История Льва»
|
«Ну да!» - тут же соглашался Лев. Власовский привёл его не пойми куда (да лучше бы это правда был бордель), напоил, заигрывал с какими-то парнями, а теперь он, Лев, почему-то должен извиниться, что вечер оказался испорчен. А ничего, что его вечер тоже был испорчен? Причём гораздо раньше. Он весь этот радужный ужас с семи часов терпел, а Власовский расстроился только под утро. Пока они ждали открытия метро (до пяти был ещё целый час), Лев снова попробовал заговорить: - А почему копов не вызвали? Его на самом деле не сильно интересовало, почему. Просто хотелось начать хоть какой-нибудь разговор, чтобы не молчать. - Я пообещал Мэттью, что успокою тебя. Надавил на жалость. Мол, ты русский и тупой. Лев задался вопросом, что из этого больше вызывает жалость: русскость или тупость? - И тот парень, - напомнил Яков, - не будет писать на тебя заявление, хотя мог бы. Он чуть башку не расшиб. - О, ну спасибо ему, - сыронизировал Лев. - Ему? Это мне спасибо. Мне пришлось дать ему свой номер. - Зачем? - Он так сказал. Мол, не пойду к копам, если дашь свой номер. - И ты дал? – опешил Лев. - Конечно! Учитывая, что ты там натворил, тебябы депортировали, окажись ты в участке! Лев обессиленно выдохнул, не зная, что возразить. Ровно на секунду он подумал: ну и пускай бы депортировали. Всё равно здесь плохо. Эта мысль быстро затерялась среди прочих, выверенных и отрепетированных: нет, главное, что мы рядом с Яковом, мы любим друг друга, мы – идеальная пара. - Если он будет звонить, не бери трубку, - потребовал Лев. - Я так и планировал. В вагоне метро, кроме них, не было никого. Только когда садились на Кастро, следом зашёл бездомный и приткнулся спать на сидениях в уголке, но через две станции его согнал работник метрополитена. Больше никто не заходил. Лев смотрел на их отражение в окне: он взъерошенный, с воспаленными глазами, Яков – просто уставший. Он сидел на крайнем сидении и сонно облокачивался на поручень. Лев подумал: может, предложить ему своё плечо? Или колени. Никто же не видит… Но потом вспомнил, что в любой момент кто-то может зайти. В конце концов, на станции, при остановке поезда, их могут увидеть через окна. Зря Власовский полагал, что Лев не хочет прилюдно нежничать, потому что боится: им за это «что-то сделают». Его не пугали драки, да и он понял уже, что в этом городе действительно не сделают ничего. Уж если есть целые кварталы с клубами, в которых можно весело и свободно заразиться СПИДом, то люди тут и правда привычные ко всему. Лев просто не хотел опускаться до их уровня. Он не хотел, чтобы это становилось для него нормальным: сегодня ты целуешь парня на улице, потом танцуешь в гей-клубе, потом даёшь себя помацать мужику с пивным брюхом, потом надеваешь трусы на резинках и встаёшь к шесту – а потом что? Существует ли во всём этом какое-то дно или это свободное падение? А Власовский… Что это вообще с ним? Почему он считает, что это весело? Хочет ли он того же, что и эти мужчины: танцевать голым, кадрить мальчиков у барной стойки? А когда ему будет за сорок, он пойдёт в тот бар, где сейчас работает, и тоже начнёт приставать к молоденькому баристе? - Яков, - позвал Лев, и Власовский, вздрогнув, отлип от поручней и, моргая, посмотрел на него. – Блин, я думал, ты не по-настоящему спишь. |