Книга Зоомагический факультет. Болотные хроники, страница 25 – Анна Одувалова

– Меня не жди! Но если мясо кончится, я тебя прокляну! Не забудь мне взять шампур!

Поляну перед главным корпусом станции освещали фонари с живыми светлячками. Насекомые бились о стеклянные стенки, рисуя зелёные завитки, а их свечение смешивалось с отблесками костра, создавая танцующие узоры. Воздух гудел от стрекоз с крыльями, как витражи, а под ногами шелестела трава такая,густая, что казалась искусственной.

Наша компания устроилась на краю поляны. Ксандр и Верн раскладывали еду на клетчатом пледе, который Фенрик «одолжил» у старшиз коллег. Зоомаги жарили мясо на углях, подвесив над огнём кристаллы-теплонакопители. Шашлык пах так, что текли слюнки.

– Держи, пока не остыло, – Верн протянул шампур. Я откусила, обжигая язык, и зашипела:

– Идеально. Прямо как в трактире «У трёх троллей». Божечки, как мне хорошо. Оставьте Луне, а то она меня сожрет вместо шашлыка.

Ксандр фыркнул, разливая малиновый морс в рогатые кубки:

– Только не говори Борку. Он заставит нас писать трактат: «Влияние шашлыка на магическую выносливость».

Фенрик, тем временем, пытался поджарить зефир на кристалле, который внезапно лопнул, осыпав его искрами.

– Эй, это моя новая рубаха! – завопил он, отряхиваясь. Светлячки в ближайшем фонаре замигали чаще, будто смеялись.

Профессор Борк, усевшись на пень, достал гитару и заиграл балладу о драконе, влюбившемся в луну. Цикады подхватили мелодию, а из болота донеслось кваканье жаб-баритонов. Луна появилась, как вихрь из шелков и блеска: коса заплетена с синими лентами (под цвет моих волос, заметила я), а на шее – ожерелье из светящихся жуков.

– Ты как с иллюстрации «Свитков зоомагии», – шепнула я, и она бросила в меня подобранным с земли листиком. Жук с её ожерелья вспыхнул неодобрительно.

Один из зоомагов, работающих на станции, молодой мужчина с татуировкой василиска на шее, предложил.

– Давайте ближе познакомимся. Вы ведь могли практиковаться в Лазурных садах или на Полярных утёсах. Почему Мрачноболотье? Это же край мира?

Верн вскинул шампур, как скипетр:

– Я – за экстримом! Ну и… чтобы доказать маме, что я не стану ужином для болотного краулера.

Все засмеялись. Я потянулась за ещё одним шампуром, глядя, как светлячки в фонарях рисуют в воздухе послания. У всех были причины, не уверена, что я хочу озвучивать свои. Ксандр тоже молчал. Но если не углубляться в подробности…

Мрачноболотье? Да, тут квакали трёхглазые жабы, папоротники шептали сплетни, а змеи считали себя хозяевами. Но где ещё можно было сидеть у костра, слушая, как Борк путает куплеты баллады, а Луна спорит с жуком-светлячком о моде? Где ещё магия была не в свитках, а в искрах смеха, в треске углей и в этом странном, нерушимом чувстве, что мы – своя орава, даже если половина из нас пахнет болотной тиной?

Луна хлопнула в ладоши так громко, что с ближайшего куста свалился сонный светлячок.

– А я знаю, зачем поехала Кира! – её голос звенел, как колокольчик, который никто не просил звенеть. Я потупилась, ковыряя вилкой кусок мяса, будто это единственное важное дело во вселенной.

– Она хочет совершить открытие! Ну, да? – Луна тыкнула в меня пальцем, чуть не опрокинув кубок с морсом.

– Не совсем, – вздохнула я, поймав взгляд Ксандра. Он поднял бровь, будто говорил: «Спасайся сама, я тебя не знаю».