Книга Самая старая дева графства Коул, страница 58 – Марьяна Брай

Перед сном я искупалась не столько для чистоты, сколько для безопасности: вспотев во время сна на жаре, я точно пахну, как хороший кусочек бифштекса, ожидающий, чтобы его поджарили. А может, съели и в виде сырого блюда.

Отметив под последними закатными лучами, что цвет ног и рук не изменился, решила утром сходить до места, где выбралась из воды, и набрать этой глины. Что-то мне подсказывало, что использовать её можно не только как автозагар.

Спала я в своем шалашике безмятежно, как ребёнок. Если что, мне было не привыкать, но об этом я расскажу чуть позже. Так вот… за всё время, что я прожила в этом удивительном мире, я впервые проснулась счастливой и свободной от переживаний. Конечно, завидовать тут нечему, скажете вы? А вот есть чему, мои дорогие! Я снова была свободна от нависшей надо мной необходимости сделать так, как велят.

— Прекрасная, конечно, робинзонада, да и в юность переносит получше любого фотоальбома, но жить в лесу и молиться колесу не входит в наши планы, правильно, Стефания? – специально понизив голос, чтобы он звучал, как мой прежний, спросила я сама себя, дожёвывая колбасу.

— Думаю, да, любезная Татьяна Пална, думаю, да! – себе же ответила я за Стефанию. Думать о том, как она попрощалась со своим телом, не хотелось.

Забрав волосы повыше и подвязав их платком, я добрела к тому месту, где выбиралась из воды, и осмотрелась. Если за мной кто-то и наблюдал, то прятался этот человек отлично. Переживать за своё реноме не было смысла – фотоаппаратов здесь нет. А значит, моих фото «ню» мир не увидит. Внутренний голос, тоже как будто помолодевший, добавил игривое: “а жаль”!

Раздевшись догола, я залезла в прохладное глиняное месиво и, представив, что процедура эта лечебная, обложилась желтоватой массой до самого подбородка. Не думая ни о каких противопоказаниях, намазала глиной и лицо.

Вспомнив, что в прошлый раз я пролежала в глине порядком, решила не торопиться. Моя «загорелая» физиономия поможет скрыться куда лучше, чем переодевание.

К своему берегу возле лагеря я шла в хрустящей, начавшей уже осыпаться корке. Глина после высыхания побелела и легко бы заменила шпаклевку для стен. Эти свойства напоминали кое-что из наших пород, но совершенно точно, без анализа я не бралась ручаться за своё предположение.

Смывалось это «великолепие» плохо. Но результат был, и белоснежной сметаной меня назвать теперь совершенно точно нельзя. Вот тут я и поняла, что кроме мыла у меня нет зеркала. Хмыкнула, отметив, что женского в моём характере и привычках маловато. В водной глади невозможно рассмотреть качество «покрытия», но каких-то явных пятен на лице я не увидела.

— Может и к лучшему, если я явлюсь народу пятнистым оленем? – еще немного повглядывалась вотражение и решила, что толк от глины есть. Всё тело мазюкать по новой потом не обязательно, ведь блистать на пляже в купальнике мне не придётся. А вот взять с собой этого удивительно грима я решила побольше. Кусок размером с голову меня не сильно подломит, да и своя ноша, как говорится, не тянет!

До заката я собрала все свои манатки, еще раз полистала книгу, доела сухари с колбасой и вышла в путь. Оба бурдюка теперь пригодились мне для глины. Жадность в моем прошлом мире зовётся и жабой, и домовитостью. Я склонялась ко второму варианту.