Книга Самая старая дева графства Коул, страница 29 – Марьяна Брай

— И? – только и нашлась, что спросить я, когда образовалась пауза.

— Возможно, они не захотят детей, поскольку все уже имеют наследников. Ты принесёшь их фамилиям возможность войти в палату, где принимается немало решений для всех этих мужских дел, - она мягко улыбнулась и, не найдя, чем ещё занять руки, взялачашку с чаем. Но та оказалась пустой, и Оливия поспешила ее наполнить.

— Значит, выйдя замуж, я могу оставить приданое себе? И ещё, что не маловажно, тётушка, - рискнула я назвать ее именно так и проследила за реакцией хозяйки дома, - я могу увидеть документы?

— Какие? – вполне спокойно, безо всяких перемен в лице и голосе уточнила Лилит.

— Все документы наследования! Всё, что касается меня? – уточнила я, не зная, как правильно их назвать. Но здесь, наверное, если я буду изъясняться путанно, это мне сыграет даже на руку. Потому что девушка в этом мире в идеале вообще не должна ничего понимать в них.

— Да, конечно. Завтра вместе с претендентами на твою руку я могу вызвать Ричарсона. Этот человек, как и его отец и дед, ведёт дела вашей и моей семьи. Мы должны будем озвучивать все детали, касаемые тебя.

— Каждому жениху? – спросила я.

— Конечно! – удивленно ответила леди. Они должны удостовериться, что получают не кота в мешке.

«А кошку в шляпе» - я еле сдержалась, чтобы не произнести это.

— Я имею право отказаться от женихов? – теперь уже точно - боясь разгневать Лилит, уточнила я.

— От двоих! У тебя будет время подумать. Утром мы отправим посыльного к одному из претендентов. Милая, я знаю, как тебе страшно, я знаю, что уход к незнакомым людям, где тебя, возможно, не примут вовсе, пугает… Я сама прошла через это, Стефания, - тётка сглотнула, а потом вспомнила о чае и отпила немного. – Проще быть вдовой, чем старой девой. Увидев всех троих, уверена, ты поймёшь, кого нужно выбрать! – леди улыбнулась, потом снова вернулась к разговору о завтрашнем приёме. А после и вовсе начала объяснять Оливии, как будут проходить встречи.

— Я настаиваю, чтобы завтра ты была в чулках и корсете! – незло, но твердо порекомендовала тётка. В ответ я качнула головой в знак согласия.

Я, не выходя из-за стола, попрощалась с тетушкой. И, когда та ушла, вынула из кармана тугой комок чулок. Благо, что она не заметила, где я их ношу. А еще лучше то, что она даже не представляет, кто держал их в руках. Потому что я не могла оставить их на стуле: уходя из сада, я переставила мебель так, как посчитала лучше. Вероятно, они выпали из кармана передника, и он нашёл их.

Выйти на вечернюю прогулку я не решилась. Окно было открыто. Ночь стояла теплая, безветренная итихая. Единственное кваканье лягушки где-то вдали нарушало тишину, но та, сделав ровно пять «куа-аа», замолкала на пару минут.

Лизи спала, уставшая от сегодняшних дел, а еще ванны, которую я принимала здесь же, в своей комнате. Тяжеленную, медную, с витиеватым изгибом спинки, на невысоких кряжистых ножках, ёмкость принесли четверо мужчин из обслуги. Потом они нескончаемым муравьиным бегом приносили ведра с водой и наполняли её. А когда Лизи помогла мне помыться, всё повторилось в обратном порядке. На это ушло больше трех часов.

Я тоже устала, но не физически, а морально. Думать о предстоящем замужестве было невыносимо.

Я понимала, о чём мне намекает леди: выбрать самого старого из них. Но я-то знала, что некоторые «боровички» похлеще молодцев живут себе, скулят о болящем организме, показывают кулаки врачам, «совсем не занимающимся их здоровьем и получающим деньги просто так». А сами преспокойно без чьей-либо помощи усаживаются на берегу реки, кормят уточек. Некоторые и помоложе позволить себе такого не могут.