Книга Самая старая дева графства Коул, страница 143 – Марьяна Брай

Я глянула на верхние скамьи и отыскала взглядом Лео. Он смотрел на меня и улыбался. И теперь я поняла, почему Лео поменялся местами с братом, почему Эдвард согласился остаться в тюрьме вместо него!

Отец Симеон хорошо их знал и был честен настолько, что не пошёл бы на обман. Он сочетал браком нас с Лео. Именно с Лео. Все остальные подтасовки его не касались. Он знал, что на скамье подсудимых сидит Эдвард, но свою часть миссии он выполнил правдиво.

Теперь часть нашей тайны, на разглашение которой мы не давали согласия, священником раскрыта не будет. А то, что «оформил» наш брак задним числом… Так мы письменно взяли на себя ответственность за всё, что было до и после этого брака.

— Я хочу сейчас показать суду, а после заявить во всеуслышание то, что хранили я и эта книга много лет.Теперь у меня есть разрешение единственного, кто имел право распорядиться этой тайной. Леди Безовек. Её здесь нет, но, надеюсь, скоро сыновья смогут забрать леди домой и вернуть своей матери и себе честное имя, - спокойно сказал отец Симеон и, повернувшись к слушателям, осмотрел ряды, жестом подозвав к себе кого-то.

Лео встал, скинул плащ и спустился к столу судей. Я с трудом сдерживалась, чтобы не подойти ближе и не взять его за руку. Мой «муж» сейчас находился по другую мою руку.

— Теперь все три брата, все дети леди Безовек здесь, - объявил он, опять избежав необходимости называть Лео и Эдварда по имени, и указывать на них по именам.

— Да, мы прочли запись, - широко раскрытые глаза удивленных судей, тоже тех ещё сплетников, смотрели то на братьев, то друг на друга. Ничего не понимающий Марк только и делал, что облизывал губы и метался взглядом, пытаясь понять, что задумали его братья.

А я вспоминала леди, умоляющую взять письмо, найти её сыновей и помочь ей хоть как-то связаться с ними. И про себя шептала слова извинения. Все могло быть куда безболезненнее, если бы я тогда предала ее просьбе больше значения, не забыла о письме.

Помощник настоятеля забрал книгу у судей и, раскрыв её перед отцом Симеоном, приготовился простоять так всё необходимое время.

И отец-настоятель начал читать…

Зал охал и ахал, зал впадал в некий катарсис, разрешая себе раствориться в голосе настоятеля, рассказывающего историю молодой леди, выходившей замуж за лорда Безовек будучи на сносях. А потом, когда дошли до слов лорда, записанных саморучно о том, что признаёт чужого ребенка, как своего, все взгляды устремились на Марка.

Марк был бел как стена. Он смотрел в пол, казалось, не мигая, не дыша и не шевелясь вовсе.

А ещё, сидевший ранее с ним рядом Даниэль, мой братец, решивший, что продать свою родную сестру ради не жены даже, а под умелым влиянием на него тестя, выпучил глаза, как жаба. А потом встал и, заставив нотариуса поменяться с ним местами, переместился по другую руку от тётушки.

Наверное, он боялся замараться от бастарда или даже подхватить, как простуду, это немыслимо грязное, постыдное название. Но у меня такого письма не было. Да, наверное, коли было бы так, не стоило трогать память так рано ушедшей матери Стэфании. Вот такая у меня семейка. Хорошо хоть тётушка оказалась адекватной.

Когда настоятель закончил и последним словом даже не попросил, а приказал вернуть лордам их имена и также объявить во всеуслышание, что леди Безовек правдива и чиста перед своими сыновьями и перед всем графством, судьи переглянулись и заявили: