Книга Самая старая дева графства Коул, страница 132 – Марьяна Брай

Я отправляю письмо с верным другом. Сам задержусь здесь ещё на пару дней, чтобы навестить матушку и попытаться хоть что-то сделать для брата: передать ему весточку, что мы встретились и у нас всё хорошо.

Стэлла, если мы не вмешаемся, ему грозят каменоломни. Он сильный, молодой, но протянуть там больше пяти лет вряд ли сможет. Твой брат настаивает на том, что он убил тебя.

Как только я вернусь в Берлистон, сразу приеду к тебе. Если есть какие-то новости, оставь письмо у Михаля. Я заеду в таверну по дороге к тебе.».

Письмо не было подписано, но я узнала почерк Эдварда.

В душе шевелился страх и отчаяние. Они будто нашли в ней местечко, чтобы свить там гнездо, и оно росло с каждой минутой: ведь строилось из моих переживаний и картин, которые вставали перед глазами. Лео не заслужил каменоломни. Лео вообще ничего не заслужил, кроме любви и преданности.

Руки мои безвольно упали на колени, и слезы затопили глаза.

— Э-э, так дело не пойдет, - Михаль подошел ко мне и присел напротив.

— Нет, нет, я не собираюсь пугать ваших гостей. Я ухожу. Вот… только руки чуть согреются, - ответила я.

— Да я и не думал тебя выгонять, - раскрасневшееся улыбающееся лицо хозяина таверны обрело резкость, как только я вытерла глаза. - Нет проблемы, которую нельзя решить, если ты ещё ходишь по земле. А если за дело взялся Эдвард… он точно тебе поможет, девочка. Там ведь не написано, что кто-то умер?

— Нет, - старательно приводя мысли и чувства в порядок, ответила я.

— Вот и не стоит лить слёзы. Мне показалось, ты очень сильная и умная. Даже наблюдая за тобой, это можно понять.Есть что оставить мне для Эдварда?

— Да, я напишу, - осмотрелась и поняла, что писать мне нечем и не на чем.

— Вот, - он вынул из кармана на переднике карандаш и обрывок бумаги. – Если это что-то тайное, можешь не беспокоиться – я не разверну записку.

— Нет, это не тайное, но лучше никому не знать о ней, - ответила я и написала всего несколько слов:

«Эдвард, можешь не бояться за брата. Я буду на суде. Я скажу, что он ни при чём!».

Анна на обратной дороге делилась оценками покупателей. Она, казалось, и забыла, что торгует курами и подушками. Теперь всё её внимание занимали украшения.

— Только вот… как ты и говорила, Стэлла, появились побрякушки, похожие на твои серьги. И продавать приходится куда дешевле. Этот чёртов снег спутал нам все карты.

— Ничего, Анна, я придумаю другие. Главное, дай мне время. Мне нужно подумать в одиночестве, - ответила я бесцветным голосом.

— Чу! Да ты расстроилась сама! – хозяйка пересела ко мне ближе, и мы вместе укрылись накидкой.

— Конечно. Я-то считала, что мы справимся с этим. И не думала, что так скоро придётся менять привычное, - очень кстати оказалась эта новость, потому что настроения моё невозможно было улучшить сейчас вообще.

Дома я просто подкинула дров в печь и ничком упала на кровать. Слёз не было. Мозг работал как часы. Хотелось верить, что Эдвард, получив, наконец, от меня письмо матери, сделает все правильно. Эта чёртова запись в монастырской книге должна спасти Лео. Если же он воспротивится или этот план не сработает, я всегда могу раскрыться.

Да, сбегать от мужа будет куда сложнее, чем от тётки, но не невозможно же! Сделала один раз, смогу и второй. Не мог Лео повременить с побегом! Если бы он задержался в тётушкином доме хоть на неделю, никто бы не заподозрил его.