Книга Самая старая дева графства Коул, страница 101 – Марьяна Брай

— Далеко до него? – поинтересовалась я.

— Пара дней пути. Но сосед не поедет туда.

— Значит, нужно ехать самим. Нора с Марти справятся с хозяйством, думаю.

— Конечно, справимся, Стэлла. Я могу взять детей с собой на работу. Марти присмотрит за братом, а между делом поможет мне. Поезжайте, и делайте что нужно, - уверенно ответила Нора.

Мы сейчас экономили на всём. Ели только то, что приносили Лео с Норой, и это в основном были овощи. Когда появлялось мясо, переглядывались с подругой и заявляли, что его не хотим, а вот тушёных кабачков с овечьим сыром можем съесть даже две порции. И все мясо из сковороды перекочёвывало в тарелки Лео и детей.

Я заметила, как наш единственный мужчина похудел, заметила, что скулы стали еще острее. Нет, его это не просто не портило, а даже красило, хотя казалось: куда уж больше! Но он работал тяжело и много: кроме фермы оставались домашние дела и заготовка сена. Иногда он вечером пару часов косил. Потом они с Норой сгребали скошенное накануне и волокли это в сарай.

Когда я выходила и бралась за грабли, меня отправляли в дом, объясняя это тем, чтомоя работа важнее.

И мне стало страшно: вдруг я их подведу, не оправдаю надежд.

Поездку в Керинстон удалось осуществить через неделю. Лео должен был закончить с сеном. Да и фермер, у которого он трудился, настоял, чтобы он остался в самый разгар уборочной.

Всю эту неделю я чувствовала себя как ребенок перед Новым годом: ждала чуда. И когда, проехав почти двое суток, поздно вечером мы оказались в Керинстоне, навалилась усталость, смешанная со страхом.

— У меня есть ощущение, что ты чего-то боишься, Стэф, - прошептал Лео, как только мы накрыли покрывалом и улеглись на относительно свежее сено в углу конюшни на постоялом дворе.

Было темно, но я отчетливо слышала рокот волн, чувствовала запах моря в каких-то десятках метров от шумного, полного пьяных грузчиков и матросов заведении.

Когда мы с трудом уговорили хозяина постоялого двора пустить нас на постой, он за ночевку в конюшне взял столько же, сколько берут за койку.

— Если у нас не получится продать то, что я привезла, Лео, мы с трудом переживем зиму. Если переживем, - какое-то время подумав над его вопросом, ответила я.

— Я найду, на что жить, Стэф…

— С нами еще трое. Было бы куда проще вдвоем, наверное, но дети!

— Они привычны к такой жизни. Если они ложатся спать сытые, это уже отлично. Я не знаю, как тебе это объяснить, но на самом деле человеку не нужно очень много… - он замолчал, будто подбирал слова.

Я сначала хотела обидеться, но потом вспомнила, что он считает меня девушкой из высшего общества, выросшей с золотой ложкой во рту. Я жила по-разному, и было время, особенно в девяностые, когда приходилось с соседями ездить на пасеку одного из них, разрабатывать на поляне грядки, огораживать их срубленными здесь же молодыми, но ровными, как карандаши, сосновыми стволами.

Так мы могли надеяться хотя бы на капусту и картошку на зиму. Это потом, после двухтысячных, когда люди снова начали говорить об украшениях, а не макаронах подешевле, я начала достойно зарабатывать.

— Хорошо. Но если мы продадим серьги дешево, я пойду с вами к соседу и буду работать, как вы, - с этими словами я отвернулась от Лео и заснула, понимая, что покрывало за ночь собьётся. И потом битый час придётся вынимать из волос сено.