Книга Николай, страница 16 – Сайрита Дженнингс

Ее слова жалят, как пощечина по лицу, но я требую большего.

– Почему ты их видишь?

Она отворачивается, сморщившись, словно что-то отвратительное попробовала.

– Когда я была маленькой, я заболела. Врачи не могли найти источник инфекции. Родитель сказали, что мне осталось жить несколько дней, возможно недель. – Я придвигаюсь еще ближе, цепляясь за каждое слово и вдох. Она выдыхает и продолжает, хотя я уже вижу болезненное воспоминание, которое с трудом воскрешается в ее памяти. – Семья моей матери имела определенные убеждения, которые заставили их поверить в то, что я проклята. Видишь ли, моя мама отказалась от их образа жизни. Она не хотела подобного для меня. Ее звали Женевьева. Женевьева Лаво.

Лаво.

– Твоя мать – ведьма, – с шипением говорю я, в моих глазах вспыхивает синий огонь. Есть еще кое-что, что Темные презирают – это неестественная магия. Магия, которая призывает мертвых и поклоняется ложным божествам, тем самым нарушая балансв природе.

Амели и ее мать являются прямыми потомками Мари Лаво, так же известной как Королева Вуду Нового Орлеана. Мы уничтожили в городе большую часть отбросов Вуду еще более века назад, но Лаво и ее семья постоянно уходили от нас. И одна из них лежит рядом со мной. Я должен был догадаться. Черт подери, я должен был понять.

– Нет, – шепчет Амели, качая головой. – Она не ведьма. Может Вуду в ее крови, но она никогда не практиковала. По крайней мере, не тогда, когда я была рядом. Да и какая разница – она мертва.

– Она пожертвовала своей жизнью, чтобы спасти тебя, – говорю я, пытаясь собрать воедино историю.

– Если бы все так было просто, – произносит Амели низким, натянутым от эмоций голосом. – Однажды ночью у моей постели появилась женщина. Я мало, что помню, только что она была красивой и доброй. И рядом с ней я странно себя чувствовала. Она была… как видение или призрак, но я не боялась. Она сказала, что я не умру пока – что это моя судьба сделать что-то значащее и грандиозное. Что-то, что поможет уберечь наш мир. Тогда я этого не понимала, да и сейчас тоже. Я не остановила ее, когда она ладонями обхватила мое лицо и улыбнулась. Потом… случилось невероятное. Я знаю, это звучит как безумие, но она вроде бы как светилась в темноте. Она светилась как солнце – так же ярко, что смогла бы ослепить меня. И затем… она исчезла. – Амели повернулась ко мне, ее лицо было пустым и лишенным эмоций. – Той ночью я впервые увидела твое лицо в своих снах. Впервые я увидела чистое зло.

Я знаю, что это мой шанс. Сейчас стоит обхватить ее нежную шейку и сжать так сильно, чтобы та треснула как стекло под кончиками моих пальцев.

Эта девушка опасна – опаснее, чем я мог представить. Если вскоре я не убью ее, то она уничтожит меня.

– А женщина? – слышу, как спрашиваю я ее, не обращая внимание на мелочный голос в моей голове, который твердит что пора положить конец этой беседе, вместе с ее жизнью. – Ты знаешь кем она была?

На какую-то долю секунды край радужки глаз Амели вспыхивает золотым пламенем, одновременно насмехаясь и отвечая мне.

– Она была добром. Теплом. Милосердием. Она полностью твоя противоположность.

– Светлая, – в унисон шепчем мы.

Невысказанные слова, напряженное молчание такие резкие и плотные, что трудно дышать или думать. Я знаю, чтодолжен сделать. То, что должен был сделать уже давно.