Книга Николай, страница 15 – Сайрита Дженнингс

Пока ее тело пробирает дрожь, я смотрю на Амели сверху вниз через эйфорическую дымку и улыбаюсь.

– Ты хочешь, чтобы я подверг тебя мукам, а? Хочешь, чтобы я сорвал эту сладкую вишенку и оттрахал тебя до боли. Хочешь? Потому что ты маленькая шлюшка. Вы все лжете, коварные шлюхи. Возможно я был слишком мягок. Может быть ты разговоришься, почувствовав боль.

Ее испуганные глаза расширяются, когда моя рука обхватывает ее тонкую шею, оказывая достаточное давление, чтобы дать ей понять, что я серьезен. Она не выиграет. Не спасется. Я могу убить ее, независимо от того насколько сильно хочу.

Я закрываю глаза и вдыхаю. Блять… я чувствую ее тело, облаченное лишь в тонкий атлас, ее запах настолько мощный, что я практически могу распробовать вкус ее слез…

Как я могу устоять против нее? Как я могу не желать сорвать с нее эту легкую ночную рубашку и вколачиваться в нее на протяжении нескольких часов?

Я встряхиваю головой, выкидывая ненужные мысли и ужесточаю хватку.

– Говори, – рычу я. Я злюсь на нее за то, что она так чертовски соблазнительна и на себя за то, что так слаб.

Я не могу позволить отцу оказаться правым на мой счет. Я Скотос, черт возьми. Милосердия даже нет в моем лексиконе.

– Никто! Клянусь жизнью! – осипши кричит она, так как давление на голосовые связки сдерживало ее крики.

– Тогда как? Откуда ты меня знаешь? Откуда, мать твою, ты знаешь кто я? – Ее слезы свободно скатываются, увлажняя мою руку и ее волосы. Я сильнее сжимаю. – Блять, говори же или упаси меня…

– Ты снился мне! – судорожно вскрикивает она. Даже через всхлипы рыдания я отчетливо слышу ее. "Снился мне". Это уловка – я точно знаю. Но все равно, я отпускаю ее шею и перекатываюсь, пыхтя от разочарования и… стыда? Нет. Конечно же нет.

– Я снился тебе? – спрашиваю я, тяжело дыша, но не запинаясь.

– Да, – шепчет она, отказываясь смотреть на меня. Она поднимает руку к шее и морщится.

– Когда?

Посмотри на меня. Прошу. Мне нужно увидеть истину.

Наконец, Амели поднимает ее теплыйянтарный взгляд, страх и ненависть по-прежнему омрачают необыкновенные глаза. Она ненавидит меня, она должна.

Но я не могу ничего поделать с чувством… даже не знаю… противоречия. Она сглатывает и свежие слезы наполняют ее глаза. Прямо сейчас, а также ненавижу себя.

– С раннего детства. С того момента как я была маленькой, ты снился мне каждую ночь.

– Бред собачий. – Это все что я могу сказать в недоумении. Но я вижу, что эти загадочные глаза не лгут.

С отвращением она качает головой и отворачивается, сосредоточив внимание на каком-то пятне на стене.

– Хотела бы я, чтобы это было так. Каждый день моей жизни, я мечтала, закрыть глаза и не видеть твоего лица. Не слышать твой голос. Чтобы ты не преследовал меня на протяжении гребаных десяти лет! – Внезапно она поворачивает голову, и я вздрагиваю от нескрываемой ненависти и отвращения на ее лице. – Ты знаешь каково это? Видеть зло каждый день? Видеть один и тот же кошмар снова и снова? Насильно узнать кого-то, кто заставляет тебя желать, чтобы ты никогда не рождался? Потому что я желаю. Я знаю тебя, потому что у меня нет выбора. Потому что я проклята, чтобы жить. И знаешь, что? Хотела бы я умереть. Что бы ты тогда почувствовал, Ваше Величество? Как бы ты себя чувствовал, зная, что я предпочту смерть, лишь бы не видеть твоего лица хотя бы на один день?