Книга Сад эдельвейсов, страница 68 – Лили Мокашь

Я постаралась убедить себя, что Стас еще наверняка не вернулся на территорию спа-центра, и мне удалось удержаться от звонка ему. Я искренне захотела взять ситуацию в свои руки и справиться со всем в одиночку. Мне нужно было это, как глоток свежего воздуха поутру. Теперь так мало в жизни действительно принадлежало мне самой, без оглядки на темного попутчика и силу, что текла по моим жилам. Даже маленькая личная победа, пусть даже в решении проблемы, которую создала не я, могла стать в эти дни хорошей опорой.

Выбраться с территории «Сада эдельвейсов» оказалось непросто, но все же возможно. Дурацкие указатели на дороге, вместо тогочтобы помочь, сильнее запутывали, но я отказывалась сдаваться, то и дело возвращаясь к главной дороге, в очередной раз свернув не туда, пока наконец не осознала, что наверняка именно самая широкая из дорог и приведет меня куда надо. В конечном счете логика оказалась правильной, и вскоре я оказалась у кованых ворот, что видела ранее вместе с отцом.

Дальше оставалось самое сложное: найти злополучную автобусную остановку через три километра. Первое время карта на телефоне отлично показывала мое местоположение. Честно говоря, в начале пути она оказалось не особо и нужна, ведь приходилось просто держаться главной дороги, петляя вместе с ней вдоль опушки леса и редких деревенских домов. Когда строения стали встречаться все реже, а пейзаж стал изумрудным благодаря густым елям и соснам, сигнал пропал. Моя точка на карте элементарно перестала двигаться, в то время как я продолжала пробираться все дальше. Монотонная дорога по-своему давала беспокойному уму передышку, однако тишина меня тяготила. Жаль, я не взяла с собой наушники в спешке. Хотя бы музыку послушала.

Не было слышно даже пения птиц. Весь лес затаился, заметив меня – чужачку, и с опаской наблюдал, пройду я мимо или остановлюсь, собираюсь ли навредить обитателям чащи. Я заметила, что после обращения, стоило мне зайти поглубже в лес, как гробовая тишина вязко пропитывала атмосферу вокруг. Животные, в отличие от людей, не обманывались хрупкой подростковой внешностью: они чуяли, чем на самом деле я была, и подозревали о силе, скрытой глубоко под удобной личиной старшеклассницы. Во дворе ко мне больше не ластились кошки, а соседский пес принимался лаять всякий раз, стоило зайти в подъезд. Адекватно реагировали на меня псы только на псарне, куда иногда я приезжала вместе с отцом убраться и выгулять деда.

Папе казалась странной моя идея относиться к дедушке, что, должно быть, навсегда застрял в животном обличье из-за своего выбора, как к обычной собаке. Но у меня не было воспоминаний о Светозаре в ином обличье. В отличие от бабушки, я знала его только по фотографиям и считала, что он умер задолго до моего рождения, пока мне не открылся семейный секрет.

Дедушка же был рад переменам. Если за радость, конечно, можно принять его виляние хвостом при виде меня и охотные совместные прогулки на поводке по лесу. Он менялся,когда мы с отцом приезжали. Оживал. Жизнь на псарне среди себе подобных плохо на нем отражалась. Большую часть времени он лежал в углу вольера, устроив свою громадную вытянутую морду на лапах, и полусонно смотрел прямо перед собой, не проявляя никакого интереса к происходящему вокруг. И я могла его понять, ведь на территории, по заверениям тех, кто посменно следил за псарней, по большей части было тихо. Слабокровные вампиры обходили территорию Каримовых стороной, предпочитая проникать в город с юга, и мы с Костей предполагали, что все дело в близости к дому Смирновых: нападавшим хватало ума пытаться выиграть больше времени, не идя напролом к первой же линии защиты Ксертони.