Книга Сад эдельвейсов, страница 124 – Лили Мокашь

В конечном счете у Стаса кончилось терпение. После очередного сброса системы он осмотрелся по сторонам и протиснулся к двери, осторожно отодвигая меня от панели набора.

– Эй, я же не закончила! – эхом раздалось в ночи.

Стас шикнул на меня, обеими руками обхватил металлическую ручку двери, пошире расставил ноги и расправил плечи. Первый рывок, второй – и дверь с хлопком, напомнившим звук вылетевшей из узкого горлышка шампанского пробки, отворилась.

Я с сомнением оглядела итоги. К счастью, Стас не вырвал замыкающий механизм и даже не сорвал дверь с петель. И почему мне самой в голову ничего подобного не пришло? Сил бы наверняка хватило.

– Спасибо, – смущенно сказала я и прошла внутрь.

До нужного этажа мы со Стасом поднялись пешком. Как назло, именно на нашем этаже перегорела лампочка, и к квартире пришлось пробираться на ощупь, пока я не сообразила включить фонарик на телефоне: даже оборотничье зрение сбоило, стоило оказаться в темноте внезапно. Подсветив себе замок на двери, я тихо провернула ключ. И уже сквозь узкую щель наружу полился свет. Раз в коридоре горел свет, значит, кто-то из родителей до сих пор не спал, и я искренне понадеялась, что это мама: мы настолько поспешно со Стасом выехали из спа-комплекса, что я даже не обдумала все хорошенько. Мама ведь действительно могла уже спать. Впрочем, даже это не заставило бы меня сейчас отказаться от идеи получить информацию немедленно. Быть может, если Мария будет сонной, то куда охотнее ответит на нужные вопросы, а не примется в очередной раз удерживать меня подальше от проблем магического мира, в которых я давно увязла по самые уши.

Разуваясь в коридоре, я мельком глянула в сторону зала и заметила синее свечение от телевизора. Костя уже услышал бы, как кто-то заходит в квартиру, и вышел бы в коридор выяснять, что произошло, но ничего подобного не случилось. Вероятно, папа был на службе или же крепко спал в своей комнате. За ним не водилось привычки забывать выключить телевизор, а вот мама порой засыпала прямо перед ним на диване.

Я уверенно направилась в зал, ожидая найти там спящую Марию, но к картине, свидетельницей которой стала, жизнь меня никак не готовила.

На диване я увидела два чертовски знакомых мне силуэта. Отец, ласково держа в обеих ладонях мамино лицо, с прикрытыми глазами нежными касаниями оставлял на ее коже вереницу мелких поцелуев. Мамины длинные пальцы блуждали по футболке отца, очерчивая рельеф сильных мускулов, и вот уже подцепили край футболки и принялись тянуть вверх…

Я демонстративно закашлялась в кулак, привлекая к себе внимание. Как испуганные кошки, родители отпрянули друг от друга. Надо отдать маме должное: она умудрилась отпрыгнуть в самый дальний край дивана.

Между моими родителями вновь что-то было. Вау.

Я не знала, как наэто реагировать, и тем более не знала ответа: стоило ли за них радоваться после всей боли, что они друг другу причинили, или нет? Привычка думать, будто мама и папа в моей жизни – это раздельные и чаще всего не связанные между собой вселенные, казалась комфортной и удобной. Но в то же время я прекрасно помнила, какой пустой и безжизненной была эта квартира, когда Костя жил здесь один. Помнила фотографии, которые стояли у изголовья его кровати, а также то, что никогда не видела отца с другой женщиной. Неужели он смог простить маме все пережитое?