Книга Сад эдельвейсов, страница 110 – Лили Мокашь

– И что в итоге произошло?

Каандор скрестил руки на груди и распрямился. Янтарные глаза потеряли присущее им веселье. Он впервые казался мне серьезным и каким-то даже… печальным?

«Они разрушили нашу связь, насильно выдернув ее, как ведьмы думали, с корнем, но не приметили оставшуюся тонкую, едва уловимую нить. Я был слаб, как и новорожденная ты, отчего не сумел воспротивиться. Едва ли осознавал, что происходит и почему, понимая только, что происходит неправильное, но я не в силах ничего изменить. Безвольный, я думал, что к концу распева заклятия канул в небытие. Ждал забвения и покоя. Но темная сила, вызванная противоестественным намерением, создала поток. И Тьма приняла меня».

Мы с Максом на пару принялись пересказывать очень метафизическую историю Каандора. Диана сидела на постели с таким выражением, что я быстро поняла: мы ее потеряли. Ее мозг, далекий от прикосновения к магии и обеспокоенный за последнее время разве только выбором наряда на выпускной, справлялся со скрипом с нахлынувшей информацией. Она о ней не просила, как и другие, кто сейчас находился в номере, но мы все были связаны одной нитью, зависимые друг от друга и событий, которые множились вокруг.

– Что же есть Тьма на самом деле: пространство или сущность?

«Не то и не другое. Одновременно все и ничто. Она – противовес всему, что мы когда-либо знали. Она – оборотная сторона, от которой не отвернуться».

Выражение лица Макса можно было описать одной короткой фразой: Максим пытался понять. Разговоры Каандора и меня вводили в ступор, рождая внутри миллион вопросов, начиная с того, зачем в принципе нам эти рассуждения об оборотной стороне равновесия, и заканчивая тем, какая вообще связь между Тьмой и Виолой. К чему-то логическому разговор должен был прийти, но очевидного в нем казалось так мало, что слушать становилось тяжело. Я не знала, на кого злиться: на себя – за непонимание или же на Каандора – за его неспособность нормально объяснять.

– Но если все так, как ты говоришь, – Макс попытался сформулировать вопрос, чтобы мы все нашли некую опорную точку, – и Тьма не обладает ярко выраженной личностью, а скорее остается чем-то эфемерным, близким к естественным явлениям и энергиям, то как вообще ты можешь знать о ее целях, мыслях? Она ведь, очевидно, не говорит.

Лоб Макса наморщился от искренних попыток разобраться. Добро пожаловать в мою повседневную жизнь с Каандором, дружок.

«Когда я оказался во Тьме, то стал… Как бы это сказать? Ее частью.» – спокойно ответил Каандор, ещебольше введя Макса в замешательство, и я озвучила его ответ для других.

– Часть корабля, часть команды, – притворно хрипло повторил Стас, стараясь сойти за пирата из старой кинофраншизы. Я натянуто улыбнулась его попытке разрядить обстановку, удивляясь, как у него получалось сохранять спокойствие. Возможно, секрет был именно в том, что, в отличие от нас с Максом, Стас не мог видеть темного попутчика.

«Я был слаб и недоразвит, как любой оторванный от своего источника дух. Тьма сохранила меня единственно доступным для себя способом. Это слияние придало мне сил и дало шанс продолжить мое развитие, окрепнуть. Многие таланты, пожалуй, перетекли ко мне именно от Тьмы. Все изменилось, когда Ася попала к ней».

– Что? – в один голос спросили я и Макс, заставив и других заинтересоваться. Стасу пришлось хорошенько потрясти меня за плечо, чтобы я наконец перестала пялиться на Каандора и пересказала услышанное.