Книга Полнолуние, страница 88 – Светлана Поделинская

– Почему ты не женишься, Эдгар? – осмелилась она задать вопрос, который долгое время тревожил ее.

– Я не желаю терпеть подле себя бесполезное и чуждое мне существо, – признался он, ничуть не задумываясь, как будто на самом деле знал ответ.

Легковерная Эвелина заметно воспрянула от этих слов, жестоких, но столь утешительных для ее эгоизма избалованного ребенка. Возвеличенный Эдгар правил в узком мирке Эвелины, и она, хоть и не тешилась иллюзиями, будто способна оказывать влияние на его блистательную жизнь, все же находила опору в уверенности, что далекий брат будет не в силах оставить ее. Раньше Эвелина страдала при одной мысли о том, что когда-то в их уединенный дом вторгнется чужая женщина и станет распоряжаться, разрушая любовно созданный уклад. А она, позабытая, окажется низведена с положения единственной сестры до простой приживалки – старой девы, живущей здесь из милости. Теперь же на нее снизошла надежда, что отныне, с прибытием Эдгара, их дом оживет и перестанет быть лишь приютом одинокого ожидания и невостребованной нежности, что ничье вмешательство не затмит ее преданную любовь к брату, которая, должно быть, родилась вместе с Эвелиной.

Воодушевленная, она подалась вперед и выглянула из тени. Духовный долг и материнский завет – подвести беспечного Эдгара к алтарю – побороли ее эгоистическую любовь к нему. Эвелина приняла покровительственный тон родительницы, не выставляя напоказ свою самоотверженность.

– Но тебе когда-то придется жениться, Эдгар, милый, – сказала она с деликатной предупредительностьюв духе пани Софии и с ее же привычным словечком «милый». Однако самой Эвелине не удалось укрыться за подражанием Софии, ее откровенно нежный взгляд был отнюдь не материнским. – Тебе стоит присмотреться к невестам в нашем околотке, среди которых ты мог бы выбрать достойную, – продолжала Эвелина в стремлении выказать свою рассудительность. – Среди них встречаются обладательницы редкой красоты и благонравия, гордящиеся своим высоким происхождением… Многие мои подруги спят и видят тебя своим мужем, Эдгар, желая осчастливить. – Выдав этот ребяческий секрет, она потупилась и сложила руки на груди, словно желая спрятать трепещущее сердце. – Поверьте, самое важное и дорогое для меня дело – поспособствовать… позаботиться о вашем счастье.

Эдгар не переменил своей скованной, скульптурно изящной позы и не отступил от темного окна, что служило ему бесчувственным заслоном от чарующей магии свечей. Однако от него не ускользнула безотчетная ревность в словах Эвелины, как и то, что она намеренно обратилась к нему на «вы» – почтительно, но не отчужденно. Двойственное впечатление обострилось от сладкого созвучия ее признания с предыдущими словами: «осчастливить» – о его возможном браке, а потом вдруг о себе – «поспособствовать вашему счастью»… Эти слова, казалось, должны были побудить Эдгара раскрыть сестре объятия, но он не смог преодолеть непонятного замешательства и разрушить твердыню своего одиночества. Эдгара увлекла нелепость происходящего – в нем пробудилось странное щекочущее чувство, и в этот момент между ним и Эвелиной наметилась неуловимая нить, которая притягивала их сердца к огню и друг к другу.

– Зачем мне приводить в дом незнакомку, когда у меня есть ты? – заявил он с безобидным намеком и затаенной нежностью. Его вкрадчивый голос, словно бархат, смягчал интригующие противоречия.