Онлайн книга «Ведьмин смех»
|
Каждый американец знает, что шоссе 66 начинается в Чикаго и заканчивается в Калифорнии, многие местные в курсе, что его прокладывали по бывшим тропам индейцам и крупным путям миграции диких животных. Но почти никто не догадывается, что самая знаменитая автострада продолжается и дальше, хотя ни в одном архиве невозможно обнаружить географические свидетельства этого факта. Об этом помнят лишь звери и, может быть, наследники племен коренных американцев. Дорога, известная под номером 66, опоясывает планету, переходя на другие континенты, и создает короткий, самый надежный путь. Именно шоссе и исполняло желания, а моя контора следила за тем, чтобы хорошие люди добрались до его конца целыми и невредимыми. Не для каждого она безопасна. Даже Проводникам следует быть осторожными и осмотрительными: селиться только в проверенных мотелях, останавливаться возле знакомых закусочных. Это шоссе 66, и здесь каждый новый день путешественников может поджидать что угодно. Бесполезно планировать, бессмысленно пытаться предугадать свою судьбу. Если ты отдал предпочтение самому быстрому способу добраться до цели, то должен быть готов к любому повороту событий. Отныне твоя жизнь в чужих руках, но смелым удача всегда сопутствует. Смелым, а не бесстрашным, – нутром чувствовал я. Никто не любит глупой самоуверенности, особенно госпожа Фортуна. Поэтому в моем голубом чемоданчике лежали разные вещи и артефакты, которые я находил на дороге и которые являлись защитными оберегами. Я также помещал в него предметы, полученные в подарок, и безделушки, приобретенные в индейских лавках. Я называл их «моя рандомная надежда на спасение». Например, у меня были: череп с рогами, разноцветные музыкальные шарики, ловец снов, одна серебряная монета, одна золотая монета, одно кольцо из меди, павлиньи перья, любовноеписьмо из XIX века, кусочек коры тысячелетнего дерева, губочка для тела в упаковке и еще много чего. Я коллекционировал эти живые воплощения добрых предзнаменований, втайне надеясь, что до практического их использования очередь и время просто не подойдут. Я заночевал прямо в своей машине, откинувшись вместе со спинкой сиденья назад, и занял странное, не в чистом виде сидячее, но и не совсем лежачее положение. Перед этим я осмотрел дорогу, вслушался в шорох кустов и посыпал салон обычной солью, которую забрал из придорожного кафе. По полу и сиденьям я разложил засушенные листья вербены и иголки розмарина… Соль и вербена были призваны отогнать все враждебное и неблагоприятно настроенное потустороннее. А у розмарина мне просто нравился запах. Я видел улочку, на которой стоял ее дом, – узенькую, мощенную булыжником, бодро взбирающуюся по холму вверх. Девушка чувствовала теплоту и привязанность к этому месту, и я вместе с ней испытывал все эти радостные, захлестывающие океаном эмоции. Я смотрел ее глазами на витрину лавочки со сладостями, ощущая головокружительный уклон улицы. На город грациозно падал снег, а каждая маленькая ледяная снежинка словно решила, что получила партию в балете «Лебединое озеро». За стеклом, в золотистом свете гирлянд, были выложены красивые крендельки, пирожные и булочки в окружении инсталляции из белых домиков. В отражении я поймал лицо светловолосой леди, чьи щеки мороз окрасил в нежно-розовые оттенки полотен Моне. Из-под вязаной красной шапки выбивались вьющиеся пряди, едва касающиеся укутанной шарфом шеи. Позади нее и одновременно на ее месте стояла моя высокая фигура. Каштановые волосы, светло-серые глаза и пухлые губы обрекли меня на детство, полное ути-пути-пощипываний за щечки от всех тетушек и бабуль. Все эти восторженные жесты от моих родственниц сопровождались печальными вздохами дядюшек и комментариями примерно одного содержания: «Выглядит, как девчонка. Может, ему волосы покороче постричь? Вы же растите его в достаточной строгости?..» |