Онлайн книга «Ведьмин смех»
|
Тем более полуголым. – Я хотелараздобыть немного еды. За ужином… – Анна запнулась. – Некоторая еда была отравлена. – Она вся была отравлена, – пожал плечами Беленус. – У тебя при себе не было безоара? – Э-э-э, нет, – призналась Анна, делая мысленную пометку «погуглить слово “безоар”». – Жаль, что здесь так темно, иначе бы я… Анна ахнула, забыв, что хотела сказать. Обнаженная кожа Беленуса вдруг засияла! Она источала ровный и теплый свет, который, казалось, шел отовсюду, даже от кончиков его пальцев и ногтей. Это было… поразительно. Анну вдруг пронзило острое чувство, похожее на дежавю. Ей показалось, что если только она его коснется, то… – Иначе бы ты… – напомнил Беленус. – Иначе бы я что-то приготовила. Анна рассеянно оглянулась. Кухня оказалась больше, чем ей показалось вначале. В центре комнаты стоял массивный деревянный стол – тот самый, о который она ударилась, – а с потолка свисали, поблескивая, разномастные кастрюльки, сковородки, тазы, поварешки… Некоторые травы, пучками развешанные по стенам, были Анне знакомы. Но лучшим открытием стал каравай темного хлеба, оставленный кем-то на одной из полок. Ох каким же аппетитным он выглядел! Забыв о Беленусе, Анна в два шага преодолела расстояние до хлеба. Схватила каравай, уткнулась носом в душистую хрустящую корочку… М-м-м! Гречишная мука, лесные орешки, солод… Рот Анны наполнился голодной слюной. Выдернув из стоявшей рядом оловянной кружки нож, она отхватила ломоть хлеба и огляделась в поисках… в поисках… масла! Едва не хрюкнув от счастья, Анна зачерпнула кончиком ножа немного мягкого сливочного масла и намазала на хлеб с обеих сторон. Сдернула с крюка сковородку, опустила ее на плиту, поворошила кочергой угли… Шмякнула на подогретую сковороду кусок хлеба и едва не застонала от предвкушения. Все-таки хорошо, что она выросла с бабушкой в деревне и умела готовить не только на электрической плите. Анна потянулась к пузатой стеклянной банке, из которой торчала ложка, и сыпанула щедрую порцию сахара на тост. На одной из полочек нашлась коробочка со специями, и в сковородку полетели стручок ванили, звездочка бадьяна и коричневая палочка корицы… Анна втянула носом умопомрачительный аромат и внезапно… внезапно поняла, что Беленус стоит прямо у нее за спиной. Его теплая голая грудь почти касалась ее спины, а их изломанные тени на стене выглядели как единоецелое. – Что ты делаешь? Он наклонился к сковороде, нависнув над ее плечом, и принюхался. Белая прядь упала Анне на щеку и скользнула по шее, будто погладив. – Просто тост с корицей. – Анна подцепила краешек хлеба ножом и перевернула его, стараясь не обращать внимания на легкую дрожь в руках и голосе. – Один из рецептов моей бабушки. Она не слишком сентиментальна, но всегда готовила мне такие тосты, когда я заболевала. Думаю… это вроде как был ее способ сказать «я люблю тебя» без слов. Нежность к бабушке затопила Анну. Шкворчание масла и аромат карамелизированного сахара с корицей вдруг напомнили о доме, ноющей болью отозвались в груди… Беленус, не мигая, смотрел на смену эмоций на ее лице. Казалось, его ничуть не смущала ни их близость, ни то, что они оба едва одеты. На нем – только свободные штаны, на ней – хлопковая сорочка с высоким воротом и рукавами, которая хоть и закрывает все тело до колен, но не скрывает его очертаний. Едва ли из этого набора можно было собрать хоть один приличный наряд. |