Книга Особенности современной артефакторики, страница 41 – Ольга Булгакова

Он медленно прохаживался за спинами учеников и этим нервировал еще больше. О каком самоконтроле может идти речь, если преподаватель явно придирается к одному человеку и наказывает за справедливое высказывание?

— Вы не практикуетесь, госпожа Штольц-Бах, — раздался у меня за спиной возмутительно ровный голос магистра.

Не оборачиваясь, в ответ я выпалила нужное заклинание, пальцы засияли алым — оглушительный треск! Брусок раскололся на три части.

— Видите, стоит взять под контроль эмоции и магию, как тут же все получается, — наставительно подытожил магистр Фойербах. — Десять баллов артефакторам. Кто еще повторит успех госпожи Штольц-Бах?

В этот раз на последних минутах урока отличились парни и заработали для факультета еще двадцать очков. Но меня это не радовало. Сердце колотилось, противно дрожали пальцы, успокоиться никак не получалось. Декан бойцов меня взбесил, а это редко кому удавалось.

— Ты меня на секунду опередила, — заявила Луиза, едва мы вышли из кабинета. — Я уже рот открыла. Сказала бы то же самое.

— Чего он пристал к Робину на ровном месте? — возмущался худощавый светловолосый Кевин. Один из тех, которого я вчера заподозрила в попытках отгородиться от Робина. — Я тоже от подставки кусок отбил, мне он ни слова не сказал!

— Не переживай из-за баллов, — Кора погладила меня по плечу и опять продемонстрировала нетипичную для феи выдержку. — Ты же их обратно вернула.

— Я не переживаю. Даже если бы не вернула, не переживала бы, — буркнула я, поглядывая на Робина.

Парень постепенно успокаивался, но все ещё излучал яркий сигнал «Не подходи! Убьет!». Только поэтому с ним не заговаривали и не пытались подбодрить.

— Так и надо! Ты правильно все сказала! — поддержала Луиза. — У нас опыта никакого. Смешно и нечестно требовать от нас на первых уроках идеального исполнения.

Двух часов до обеда едва хватило, чтобы Робин полностью успокоился после общения с магистром Фойербахом. Аура парня, к которой я присматривалась на лекции по историимагии, постепенно стала из алой снова золотой с интригующими росчерками. Робин опять обрел способность улыбаться, и это не был вымученный оскал.

— Спасибо тебе, что не смолчала, — поблагодарил Робин, улучив момент, когда за столом после обеда осталось мало народу, и никто не подслушивал. — Прости, что из-за меня и тебе досталоcь.

— Не из-за тебя, Робин, — встретившись взглядом со смущенным парнем, подчеркнула я. — Не из-за тебя. Магистр был неправ и совершенно откровенно нападал на тебя. Думаю, об этом нужно поговорить с нашим деканом.

Робин покачал головой, досадливо скривился и отвел глаза.

— Он ведь говорил, что по любым вопросам можно и нужно обращаться к нему, — настаивала я.

— Может, магистр Фойербах больше не будет придираться, — изобразить хоть какой-то намек на оптимизм парню не удалось. — Это ж один только раз было. Может, настроение плохое, под руку попался. Бывает.

Что-то мне подсказывало, Робин пытался так уговорить сам себя, но не верил собственным словам. Спорить не стала. Нападки декана бойцов действительно пока были единичным случаем, и существовала надежда на то, что они больше не повторятся.

Следующие уроки прошли без неприятных неожиданностей, а ужин стал особым из-за жеребьевки. Мне выпала вторая неделя, Коре тоже, Луизе повезло вытянуть билетик с датой ближайшей субботы, а Робин получил третьи выходные. Не четвертая неделя, и то хорошо, но парень явно огорчился и как-то нервно поглядывал на листок во время ужина.