Книга Особенности современной артефакторики, страница 3 – Ольга Булгакова

Я вчитывалась в бледный текст, когда раздался тревожный звон. Сработал оповещающий о магическом всплеске артефакт — кто-то порталом перенесся почти к самому моему дому. За все десять лет моей жизни с Мариной и Αлексом это произошло лишь однажды. В тот день, когда я сознательно нарушила запрет на колдовство.

Неужели незавершенное волшебство, прерванное после первого слова, тоже считается преcтуплением? Неужели департамент действительно оштрафует теперь приемных родителей и заберет мои семейные книги?

Меня захлестнуло страхом, сердце колотилось. Я замерла на месте, ругая себя последними словами за то, что поддалась искушению. И «почти» в данном случае не считается. Если департамент решил, его с пути не сбить!

Ужас, парализовавший меня, превратился в настоящую панику, когда в окно я увидела женщину, остановившуюся у калитки. Незнакомка в сером строгом костюме, казалась мне грозной, суровой, хотя лицо я видела плохо. Тренькнул звонок, Алекс отвлекся от гриля во дворе, пошел открывать.

Разговор начался вполне благожелательно, судя по тону. Я постаралась успокоить себя тем, что женщина вполне может быть обыкновенной чиновницей социальных служб, а вовсе не жутким карателем из магического департамента. Ведь ко мне, приемному ребенку, часто наведывались соцработники.

Попытки провалились. Я нервничала, лихорадочно искала оправдания своему незавершенному колдовству, прикидывала, какой штраф могут выписать.

Алекс тем временем позвал жену:

— Марина, у нас гостья из департамента.

И все мои надежды на простой разговор рухнули.

— Добрый день, — голос у незнакомки был мягкий, почему-то складывалось ощущение, что она привыкла много улыбаться. — Простите, что пришла без предупреждения.

— Ничего, мы привыкли, — хмыкнула Марина, поздоровавшись. — Чай, кофе?

— Благодарю, просто воды.

— Да, жарко, — поддержал Алекс. — Но уже на следующей неделе, обещали, будет полегче.

Судя по звукам, приемный отец отвел гостью в гостиную, а Марина вернулась на кухню. У нее там был очередной кулинарный эксперимент, и от моей помощи она отказалась.

Я тихонько спустилась на первый этаж и, замерев у лестницы, прислушалась.

— Записи о Лине и о вашей семье вполне подробные. Я всем сердцем рада за девочку и благодарнавам за то, что вы заботились о ней все эти годы, — незнакомка говорила спокойно, а ее голос звучал удивительно проникновенно. Будто она не повинность отбывала, а говорила от души. — Редко кто берется воспитывать чужих детей, особенно детей с даром.

— Лина чудесная девочка. Очень ответственная и сознательная, — Алекс явно стеснялся такой ярко выраженной благожелательности чиновницы. Он вообще не любит, когда его благодарят за великодушные поступки, которые он считает единственно правильными, смущается. — Мы знали ее семью до эпидемии. Мы с женой просто не представляли, что оставим Лину одну.

Он не лукавил нисколько, я это знала. Для него и для Марины шаг с усыновлением был в самом деле совершенно естественным.

— Лина, детка, — Марина выглянула из кухонной двери. — Ты услышала, что у нас гостья? Вот, отнеси, пожалуйста, в гостиную.

Она передала мне стаканы и хрустальный кувшин, в котором среди кубиков льда плавали веточки свежей мяты.

— Духовка готова. Я скоро уже закончу и подойду, — извиняющимся тоном пообещала приемная мама и снова прикрыла дверь на кухню. Оттуда умопомрачительно пахло выпечкой, и я бы с большим удовольствием сидела там, а не шла бы в гостиную к незнакомке.