Онлайн книга «Осколки на снегу. Игра на выживание»
|
Ее девочки. Доченьки… Виктор должен был оставить записку. Он всегда оставляет записку. Она уже медленно двинулась к стене, когда ей в спину сказали: — Я сожалею… Анна резко обернулась. Следователь! Он привез ее домой из тюрьмы. Он держал ее в камере. Она просила: у меня дочки… Отпустите, я не Костова. Поверил. Свой голос она не узнала. Словно кто-то чужой хрипло прокаркал ее губами: — Где мои дети? Следователь отвел глаза: — Я сожалею… Анна молча бросилась на него, целясь в глаза. … — Анна Николаевна! Анна Николаевна! — ей нужно добраться до этого голоса. Почему он женский? — Анна Николаевна! Она резко распахнула глаза. Взмах век словно стал сигналом: голова взорвалась болью. Анна схватилась за виски. Она что — уснула прямо на рабочем столе? — Анна Николаевна, вам плохо? — да это же учительница по домоводству для младших девочек. Накануне Анна сама пригласила ее к себе обсудить программу. — Серафима Сергеевна, спасибо, — она взяла стакан с водой из рук напуганной женщины. — Кажется, я заболела. — Вы кричали, — жалобно сказала Серафима, и шепотом добавила: Рычали даже, низко так… А ведь Анна точно помнила, что кричать она должна была позже… Позже, когда ей уже заломили руки, когда она получила две тяжелые оплеухи… Сколько она не спит ночами? И теперь кошмары, из которых состояла ее прежняя жизнь, снятся ей днем… Наверное, так сходят с ума. А может… это тот самый выход? Нет, тогда проще и быстрее шагнуть с крепостной стены. — Серафима Сергеевна, — Анна вздохнула. — Позовите ко мне Евдокию Петровну, пожалуйста. И, пока она у меня, побудьте с мальчиками Евдокию надолго оставлять вместо себя нельзя. Она истово верит в то, что в воспитании хорош только один метод: кнут. Это Анна ее сдерживает. По хорошему, Евдокию бы посадить с бумажками работать, а не с детьми. Но до конца дня проживут. Ей надо побыть одной. Может быть, уснуть… Неужели она так кричала, что сорвала голос? Как больно. … Добравшись до покоев, Анна как была — в школьном костюме, который обычно берегла — упала на маленький диванчик: ее трясло. Кажется, она действительно заболела. Она же не болела никогда. Нет, что-то было, в той, первой жизни, в которой бабушка сама грела маленькой Нете молоко с медом. Кружка — красивая,белая, с розовыми цветами. И еще у нее — золотой мазок на ручке. «Осторожно, Неточка», — и Неточка дует на пенку. А молоко вкусное. А бабушка продолжает говорить — что она говорит? Бабушка? Откуда здесь бабушка? Анна приподнялась на диванчике, и тут же обессиленно рухнула обратно. Ах, да, она же сходит с ума… А зараза к ней не пристает, так Клещ говорил. Маленький, худой, юркий Клещ спас девчонку, которая ночевала в старой бочке за вокзалом: «Ну и какой же ты Ванька? Ой, брешешь! Анька ты!» Та осень перевернула ее жизнь. Деда Миколу убили. А Клещ заметил ее, выследил и привел в теплый подвал, никому не давал обижать. Но Клеща тоже убили. П-п-п-потом. Зубы выбивали дробь. Все, кого она любила, кто ее защищал, умерли, а она живет. Клещ ее курить научил: «Коли Ванька, веди себя как Ванька». Холодно, почему здесь так холодно? Где она? Пустыня была снежной и темной. Снег кружил на Анной, выписывая круги. Его было много, слишком много. Разве он может кружить вот так — по спирали — и совсем не падать? Снежинки под Анной вдруг зашевелились, и она с ужасом поняла, что это… змеи. Ледяные, скользкие, огромные … |