Книга Осколки на снегу. Игра на выживание, страница 234 – Элина Птицына

Аппетита и так не было, а тут он окончательно пропал. Отправив в рот маленький кусочек сырника, Лиза медленно жевала, не чувствуя вкуса и дожидаясь только одного: окончания этой трапезы. Тишину прерывали звуки приборов о тарелки, да пыхтение,должно быть, самовара из буфета, откуда обычно подавальщики разносили блюда.

— А ты чего задышал? Ты чего запокряхтывал? — с непонятной яростью в голосе вдруг спросил Саватий, тяжело поднимая глаза на Кирилла.

И только тут Лизы поняла, что это Кирилл дышит громче обычного. Она быстро взглянула на него и на сотрапезников и успела увидеть, как Лаки прикусывает усмешку в уголке губ.

Кирилл выпучил глаза и мощно проглотил то, что жевал. Схватил чашку со взваром, выпил, запрокидывая голову, а, когда поставил ее, Лиза с удивлением услышала каким тонким голосом он заговорил.

— Так, отец родной, легкие-то слабые, больной же я, — зачастил он.

— Легкие слабые? — свистяще переспросил Саватий. — А может они у тебя жиром заплыли? Может, на вольный выпас тебя отправить? Ты куда столько жрешь, а? На убой готовишься? Может, я не знаю чего-то?

Кирилл, взявший было вилку, со стуком положил ее обратно на стол и посмотрел на Саватия с такой детской обидой, что даже самое каменное сердце дрогнуло бы: подбородок его мелко затрясся.

— Я работаю, себя не щажу, ночей не сплю, днем не присяду, с утра на ногах, — таким же тоненьким речитативом заговорил он, чуть гнусавя. — А меня куском хлеба…

— Ну-ну, — желчно и насмешливо ответил Саватий. — Куском хлеба размером с гору. Я говорил тебе следить за тем, сколько он жрет? Сестра?!

Акулина подняла почерневшие глаза. На долю мгновения Лизе показалось, что она закричит так, что лопнут стекла в окнах. Но, выдержав короткую паузу, матушка медленно и спокойно ответила:

— Ему подлечиться снова надо. Тут-то нагрузка большая. Нет возможности. Да и у меня дело для него есть, — мрачно подытожила она. — В городе одной сестре, нашей последовательнице, помочь надо, а заодно и на постой возьмет, и присмотрит.

— Авилине, что ли? — буркнул Саватий, вдруг поскучнев.

— Да, — скупо уронила Акулина. — Я говорила, что работа большая. А кто еще окажет такую любовь сестре нашей, как не мы?

— Неделю. И чтоб здесь даже не появлялся, — рявкнул Саватий.

Кирилл смотрел в стол, беспомощно уронив большие руки на колени. На лице у него застыла вся мука несправедливо обиженного человека. Медленно подняв пухлую ладонь он посмотрел на нее, а потом промокнул пальцами сначала один глаз, потом другой, вздохнул тяжело и сказал севшим, нообычным своим голосом:

— Воля ваша, святой брат. Я служу вам на совесть и в вашей руке мои дни.

— Иди собирайся, — ровно и бесстрастно ответил Провинциал.

Кирилл закрыл лицо — щеки его мелко дрожали. Широкий рукав сутаны опал к локтю, обнажив толстую ленту браслета-артефакта. Было в нем что-то странное и Лиза невольно вгляделась. Что это?

— Кирилл, — голос Акулины звучал мягко, даже нежно.

Отняв руки от лица, тот молча полез из-за стола, отворачивая покрасневшее лицо от невольных свидетелей сцены.

— Поели? — мрачно поинтересовался Саватий, окинув взглядом остальных. — Ну и нечего рассиживаться, не в театре. Ступайте.

Лизе два раза повторять и не надо — она рада была сбежать. Лаки поднимался из-за стола с ленцой, не торопясь, с насмешкой разглядывая Саватия. Акулина начала складывать салфетки, она явно хотела задержаться. Саватий уставился на нее, и желваки заходили еще сильнее. Отчего-то его лицо было злым. Но Лизе было некогда думать об этом, и она, испытывая огромное чувство облегчения, почти бегом выскочила из трапезной залы, второпях свернув на закрытую галерею, что шла вдоль резиденции Провинциала Скучных земель.