Книга Осколки на снегу. Игра на выживание, страница 153 – Элина Птицына

Но тогда Салля была рада и такому. Однако, вопреки обыкновению, ветерок не спешил играть с ней, перебирая мех опушки и холодя пальцы. Слабенький, еле видимый, весь прозрачный — в маленький клубок свернулся он на ее ладошке — так, словно хотел погреться человеческим теплом. И, повинуясь какому-то наитию, легко дохнула Салля своим теплым дыханием на бледный, дрожащий на ладони, комочек. Нежное дуновение ее губ едва коснулось его как…

Тут же ощутила она, как замер он, словно не веря, как застыл неподвижно, вбирая в себя тепло. И дохнула еще раз.

В клубочке словно красок прибавилось и сразу услышала Салля тонкий голосок ветра, словно сотня комаров зазвенела у нее в ушах: «Уходи! Уходи! Отсюда! Отсюда! Туда, туда! Быстрее!»

Удивительно, но девушка поняла — куда ее отправляет новый знакомый, хотя в его паническом ощущении не было никакой картинки, а только туманное метлешенье обрывков, словно снег в котле кто-то быстро-быстро перемешивал. Но — зачем?

Нет, глупенький ветерок не заставил бы ее вскочить и побежать по своему следу туда, где царила тишина, если бы девушка вдруг не поняла, что ветры притихли. Резко взглянула Салля на воронку и увидела, что та замедляется. Ветерок же, нырнув в мех ее капюшона, холодил ей шею и всем своим естеством она чувствовала она его страх.

Его страх. А не чужой, подхваченный где-то на просторах мира. Разве ветры могут бояться с а м и?

И побежала Салля на своих быстрых лыжах.

Со странным чувством облегчения — успела — вкатилась она под полог тишины. И, оглянувшись, изумилась так, как никогда в жизни — от воронки в разные стороны расползались серые полупрозрачные щупальца: толстые, рыхлые — они шарили по снегу, и сталкиваясь друг с другом замирали на мгновения, чтоб в следующее, отпрянув, вновь начать ворошиться в снегу.

Нет, Салля точно не хотела знакомиться с ними. И, унося ветерок в своем капюшоне, заскользила она быстро-быстро — прочь от странного места!

* * *

Ветерок был странным. Он смирно сидел в капюшоне Салля, точно боязливый кутенок, который, попав в чум и с ужасом забившись под лохматую шкуру, тщетно надеется, что про него забудут и не найдут.

Когда в твоем капюшоне ветер, про него сложно забыть.

Салля убежала недалеко. Остановившись, она уселась на лыжи и позвала его. Тот, кто таился в капюшоне, снова замер. И молчал, как будто не хотел с ней говорить.

— Хотя бы расскажи мне, что это за место, — ласково попросила Салля. И, когда уже решила, что не дождется ответа, услышала тонкое, звенящее, с затаенным ужасом, произнесенное:

— Мы там умираем, чтобы возродиться другими.

— Ты родился! — обрадовалась девушка.

— Я почти умер, — теперь он шелестел как старые листья ёрника.

— Я спасла тебя? — уточнила Салля.

— Вряд ли. Ты сама могла погибнуть, — возразил ветер, но после паузы добавил. — Спасла.

— И теперь ветер говорит с Салля, словно она просит его носить камни с горы. Ветер не может просто сказать спасибо Салля?! — уколола она своего найденыша.

— Спасибо, — прошелестел ветерок. — Я верну тебе твою доброту. Но на каменном поясе мне тяжело. Это ты его не чувствуешь, а мне сложно говорить с тобой.

— На каком поясе? — удивилась молодая хансю. — Здесь кругом лед! И немного снега. Тут нет камней.

— И да, и нет. И разве ты не видишь, что здесь нет ни одного живого существа, кроме тебя?