Книга Туманы Замка Бро. Трилогия, страница 188 – Юлия Ветрова

Милдрет поджала губы, затем шагнула к нему и порывисто обняла.

– Я буду с тобой. Я же обещала.

На следующее утро, отложив дела, Грегори поднялся в башню к Ласе – та была бледна и сидела на сундуке, кутаясь в потрёпанную шаль – будто специально его ждала.

– Ты что-то хотела мне сказать? – поинтересовался Грегори, когда за спиной у него закрылась дверь.

Ласе вскинула на него взгляд.

– Ты уже всё узнал, – ответила она.

Грегори скрестил руки на груди, будто отгораживаясь от неё, но Ласе, растрепанная, с глубокими тенями,залёгшими под глазами, и потрескавшимися бледными губами, казалось, угрозы уже не представляла.

– Что со мной будет? – после долгого молчания спросила она.

– Я не знаю, – честно признался Грегори, – ещё не решил.

– Если собираешься убить меня – сделай это теперь. Не тяни.

Грегори поджал губы и пару секунд смотрел на неё.

– Ты знаешь, что именно теперь я не могу, – негромко и зло произнёс он.

Ласе вскинулась, и на секунду в глазах её промелькнул прежний огонь.

– Если наш ребёнок имеет для тебя значение, Грегори, то позволь мне нормально выносить его. Можешь мстить мне, но не мсти ему.

– О чём ты говоришь?

– Твоему наследнику нужна хорошая еда, свежий воздух, тепло. Иначе он может родиться слабым и до совершеннолетия не доживёт. Если же тебе всё равно, каким он родиться – убей нас сейчас. Незачем мучить меня и его.

Грегори скрипнул зубами.

– Свежего воздуха тут полно, – заметил он. – Я дышал им три года и не стал слабей.

– Ты взрослый мужчина, Грегори! – Ласе вскочила и сжала кулаки. – Не сравнивай себя и его! А если не веришь мне – спроси у Азэлинды! Всё это она сама сказала мне!

Грегори тоже сжал кулаки и секунду смотрел на неё.

– Я подумаю, – процедил он и, развернувшись, вышел за дверь.

Он думал до вечера, а затем позвал своего нового слугу и приказал передать страже письмо, в котором Ласе дозволялось выходить во двор и каждый день гулять по несколько часов. Выходить за ворота ей было запрещено. Кроме того, на кухню был отправлен приказ передавать леди лучшую еду, а со склада слуга должен был взять ещё одеял и отнести ей вместе с письмом.

Выполнив, таким образом, супружеский долг, Грегори надеялся на какое-то время забыть о Ласе, однако это ему не удалось. Каждый вечер перед ужином к нему приходила Пина с докладом о состоянии госпожи, хотя такого приказа он ни ей, ни кому-то ещё не отдавал. Спустя неделю Грегори сорвался и накричал на служанку, сказав, что у него и без того хватает хозяйственных дел, чтобы ещё думать о Ласе – и на следующее утро, направившись проверять едва собранный налог, он столкнулся во дворе с Ласе.

Она больше не была растрёпана, хотя и утратила заметную долю прежнего лоска и жизненной силы. Щёки её запали, но в глазах всё равно светился знакомый огонёк.

– Простите, что моя служанкаотвлекает вас, – произнесла она с поклоном.

– Ничего, – буркнул Грегори, намереваясь пройти мимо неё, – не отвлекай ещё и ты.

– Я просто хотела сказать, – Ласе, преградившая было ему дорогу, отошла в сторону, но тут же направилась следом за ним, а когда Грегори ускорил шаг, чтобы оторваться от неё, демонстративно положила руку на живот, ещё совсем не заметный под бархатным блио, но хода не убавила.

Грегори скрипнул зубами и пошёл медленнее.

– … хотела сказать, – продолжила Ласе, – что я понимаю, как это тяжело – следить за замком одному. Я раньше помогала отцу и помню, какой это тяжёлый труд.