Книга Туманы Замка Бро. Трилогия, страница 185 – Юлия Ветрова

– Итак, – Грегори повернулся к рыцарям. В зрачках его пылали отблескикостра, а кинжал в руке ещё не обсох от крови. – Я – лорд Вьепон. Я решаю, кому жить в замке Бро и кому умереть. И кто чего достоин – тоже решаю я. Несогласные могут прямо сейчас отправиться вслед за человеком, предавшим моего отца.

Секунду царила тишина. Кажется, даже те, кто сидел у соседних костров, смотрели на него. А потом первый из рыцарей вскочил на ноги и бросился на Грегори, обнажив клинок.

Грегори, безусловно, не успел бы отбить удар, если бы Милдрет не поймала рыцаря за ногу и не рванула вниз, заставляя упасть.

Раньше, чем второе тело осело на землю, вскочил ещё один, чтобы броситься на защиту молодого лорда, и тут же третий преградил ему путь, обнажая собственный меч.

Началась драка, в которой никто не щадил никого и трудно было отличить своих от чужих.

Кто-то выпустил собак, и те метались между сражающимися, чуя свежую кровь и не зная, чьим командам подчиняться они должны.

Бойня кончилась лишь тогда, когда меж деревьями замерцал первый солнечный луч. Из сорока человек, отправившихся на охоту, только пятнадцать остались стоять.

Милдрет замерла около Грегори, кутаясь в окровавленный плащ – теперь уже окровавленным казалось всё: вся одежда, земля и начавший по новой таять снег кругом.

Один из рыцарей замер в поисках следующего противника, но увидел вокруг только мертвецов – и таких же растерянных воинов, как и он сам. Затем взгляд его упал на Грегори, и рыцарь, опустившись на одно колено, протянул перед собой меч рукоятью вперёд.

Секунда – и его примеру последовали все.

– Приветствую вас, молодой лорд, – произнёс тот, что опустился на землю первым, и будто эхо присягу следом за ним повторили полтора десятка голосов.

Именно тогда Милдрет начала видеть сны.

Сны не снились ей ни в темнице, ни когда она спала на полу у кровати прежнего наместника. Не снились они ей и в маленькой башне, продуваемой всеми ветрами.

И только теперь, когда Грегори занял спальню прежнего наместника, каждый вечер, засыпая, Милдрет видела проклятый руанский витраж, ставший для неё воплощением всего, что произошло здесь в предыдущий год.

Закрыв глаза, она видела, будто снова стоит, согнувшись вдвое, а в зеркале отражаются её собственное заплаканное лицо и чёрные глаза Грегори, который стоит у неё за спиной – стоит и не делает ничего.

Милдрет просыпалась среди ночи и обнимала себя руками. Она тяжело дышала и боялась, что если снова погрузится в сон, то опять попадёт туда, где их трое – Грегори, сэр Генрих и она.

Потом просыпался Грегори. Тоже обнимал её, гладил по спине и целовал то в лопатку, то в плечо. И у Милдрет не было сомнений в том, что Грегори действительно любит её, и что она не просто слуга, а спутница, с которой Грегори хотел бы разделить всё. Но потом Милдрет погружалась в дрёму и снова видела всё тот же сон.

Спустя пару недель Милдрет решилась попросить, чтобы Грегори отпустил её от себя.

– Как ты это видишь? – с удивлением спросил тот.

Грегори все эти две недели был занят, пытаясь разобраться в делах замка, которые никогда не вёл. Он не доверял Джону и испытывал потребность назначить казначеем кого-то ещё, но никто из его ближайших соратников никогда не занимался хозяйством, потому Грегори приходилось вдумываться во всё происходящее самому. Он тоже плохо спал, но снились ему куда более обыденные вещи – колонки цифр и мешки с мукой. Постепенно ему начинало казаться, что Генрих был прав, и управление замком, в самом деле, не то, чего он хотел, но и вернуться в прошлое, где он был пленником в собственном доме, Грегори не желал.