Книга Туманы Замка Бро. Трилогия, страница 146 – Юлия Ветрова

– Пир в твою честь! – провозгласил Генрих. – Освободить для сэра Грегори рыцарскую башню – он достоин её больше, чем так и не сумевший одолеть наших врагов сэр Тизон!

На последнем слове Тизон, до сих пор смотревший в одну точку, вздрогнул и перевёл взгляд, полный недоумения, с наместника на юного лорда. Грегори даже не взглянул на него. Всё, что интересовало его в тот момент – это холодная и неподвижная кисть Милдрет, которую он сжимал в руке.

– А ты, – Генрих ткнул пальцем в шотландку и замолк, дожидаясь, пока та посмотрит на него. – С этого момента и всю ночь до утра – служишь мне.

Милдрет сглотнула и посмотрела на Грегори, пытаясь отыскать на его лице хотя бы тень поддержки – но тот стоял холодный и неподвижный. Глаза юноши смотрели прямо перед собой.

– Это правда? – спросила Милдрет шёпотом. В голосе её была боль, но даже теперь Грегори не повернул головы.

– Делай всё, что он говорит.

Милдрет медленно повернулась к Генриху лицом. На губах наместника играла улыбка. Он разжал наконец кулаки и теперь, подняв в воздух одну руку, щёлкнул пальцами.

– Вина мне. Кубок пуст.

Милдрет на негнущихся ногах двинулась вперёд и, обойдя стол, остановилась у Генриха за спиной. Руки двигались сами собой – она наливала вино, накладывала еду – но не чувствовала ничего.

Генрих тем временем приказал поставить ещё один стул по левую руку от себя, и Грегори занял появившееся место, как и на прошлом пиру – посередине между Генрихом и Ласе.

На девушку он не смотрел, как и она не смотрела на него. Разговор вёл в основном сэр Генрих – Грегори же лишь сухо рассказывал о ходе войны, и то старался не вдаваться в детали, чтобы не дать возможности Генриху использовать их против себя.

Ужин уже подходил к концу, и Милдрет уже стала понемногу надеяться, что сэр Генрих забудет про неё, и она проведёт эту ночь рядом с Грегори, как и всегда. Закрыв глаза, она видела перед собой гибкое тело и сильные руки, обнимавшие её. Ноги подкашивались при воспоминании о тех ночах, которые они проводили в походе, возвращаясь домой. Грегори изучал её тело – уголочек за уголочком, а Милдрет в ответ изучала его и упивалась сладкой дрожью, пробегавшей по мускулам любимого.

Грегори хотел её – так же, как она сама хотела его. Эта мысль сводила с ума, хотя и раньше Милдрет по ночам чувствовала возбуждение Грегори бедром. Раньше это были лишь догадки – теперь же она точно знала, что Грегори чувствует то же, что и она сама.

– Так ты твёрдо решил? – голос сэра Генриха, выбивавшийся из светского трёпа, негромкий, но достаточно ясно слышимый с того места, где стояла Милдрет, вырвал её из задумчивости.

Генрих не поворачивал головы, но то, что он обращался к Грегори, было ясно и так.

Грегори тоже не смотрел на дядю. Казалось, он был полностью сосредоточен на кубке, который держал в руке – разве что рассеянно улыбался при этом всем и никому.

– Не позорь мою сестру, – сказал так же негромко Грегори, – не заставляй повторять свой отказ.

Краем глаза Милдрет заметила, как вздрогнула и стиснула пальцы в кулак Ласе.

– Ты понимаешь, что речь идёт не о твоих желаниях или… – Генрих усмехнулся, – хуже того, о любви?

– А кто здесь говорил о любви? – ни один мускул на лице Грегори не дрогнул.

– Ты ведёшь себя как упрямый осёл, – оборвал его Генрих. – Неужели не понимаешь, что ты здесь никто?