Книга Туманы Замка Бро. Трилогия, страница 110 – Юлия Ветрова

– Приглашение? – спросила она. – Ты собираешься уезжать?

Грегори криво улыбнулся, и в глазах его блеснул шаловливый огонёк.

– Недалеко. Сэр Генрих пишет, что на лето к нам приедет моя кузина, и дядюшка собирается устроить пир.

Милдрет побледнела. Ей вполне хватило прошлого сезона пиров, чтобы составить представление о том, как веселятся англы, но Грегори этой перемены не заметил.

–… пиши дальше. «…Но мне нужна новая пара сапог, расшитый золотом плащ, обрез парчи и портной».

Милдрет с сомнением посмотрела на него, но Грегори уже далеко забрался в свои мечты.

– Я не видел кузину с десяти лет, – с улыбкой произнёс он. – Как думаешь, она сильно изменилась?

– Полагаю, не меньше, чем ты, – мрачно ответила Милдрет.

Она снова взяла в руки перо и продолжила записывать то, что говорил Грегори.

– «Твой любящий племянник» и всякое, и всякое.

Перо замерло.

– Лорд Вьепон? – произнесла Милдрет вопросительно.

Грегори поднёс палец к губам и прикусил.

– Просто, – сказал он после паузы, – твой любящий племянник Грегори Вьепон.

Ответ пришёл на следующее утро и был необыкновенно любезен. А в конце недели башню навестил торговец тканями.

Милдрет мрачно наблюдала за тем, как Грегори перебирает шелка – внезапная перемена сэра Генриха казалась ей более чем подозрительной, тем более что она уже успела пообщаться с его дипломатией лицом к лицу.

– Милдрет, не стой там! – окликнул её Грегори через несколько минут ковыряний. – Тебе какой больше нравится, изумрудныйили цвета морских волн?

Милдрет поёжилась. Ей никогда не предлагали выбирать одежду, и она не сказала бы, что сильно от этого страдала.

– Тебе пойдёт всё, – сказала она.

– Знаю, – Грегори дёрнул плечом и, отобрав у торговца два куска ткани, подошёл к Милдрет. Сначала приложил к её виску один, затем другой. – Это для тебя. И знаешь, что…

Милдрет замерла, встретившись с его взглядом, и сама с трудом расслышала собственный голос:

– Что?

– У тебя глаза отливают сапфиром, – Грегори улыбнулся. – А обычно они серые, как туман над рекой.

Милдрет сглотнула и покосилась на торговца.

– Я хочу изумрудную, – сказал наконец Грегори, демонстрируя тому свой выбор. – И скажите дяде, пусть присылает портного. Его ливрея должна быть того же цвета, что и мой плащ.

Ещё неделя ушла на примерки. Милдрет чувствовала себя не в своей тарелке, когда молоденькая саксонка обмеряла её со всех сторон, не упуская возможности ощупать руки и живот. Ещё более смущал жадный взгляд Грегори, который наблюдал за происходящим, сидя на кровати.

А затем пришла её очередь стискивать зубы и наблюдать, когда девчушка перешла к бицепсам господина. Грегори же провожал её движения ласковым взглядом и, кажется, веселился.

Всё было готово через десять дней, а в конце второй недели наступило лето, и на первую пятницу июня был назначен пир.

Юная Ласе уже прибыла, но ни Грегори, ни Милдрет не встречались с ней, так как по-прежнему не бывали нигде, кроме тренировочной площадки. Зато оба видели, как въезжал в замок обоз, содержимое которого было прикрыто мягким бархатом. Как собирались доверенные рыцари, чтобы снять ткань, и как из неё показался огромный по меркам Грегори и Милдрет руанский витраж, изображавший, как пояснила Милдрет своему господину, сцену в Гефсиманском саду. Витраж устанавливали на следующий день в спальню, которую выделил себе сэр Генрих после отъезда Роббера, а Грегори и Милдрет продолжали звенеть мечами.