Книга Жена самурая, страница 150 – Виктория Богачева

Где-то с потолка капала вода. Он слышал ритмичный стук капель, и этот звук помог притупить резкую боль. Такеши попробовал сесть снова — медленно и осторожно на этот раз. Потянулся правой — теперь единственной — рукой к кувшину, с трудом поднес его ко рту и сделал несколько жадных глотков.

Он едва не выронил кувшин, когда опускал его обратно на землю, а дернувшись его удержать, вновь потревожил раненую руку.

От собственного бессилия крепко сжал кулаки… теперь уже кулак, и почувствовал, как левая кисть отозвалась фантомной болью.

Такеши поднес ее к глазам, рассматривая повязку: та была наложена крепко и умело, чтобы не допустить заражения и потери крови. Он был нужен Тайра живым.

«Чтобы резать по кусочкам».

Прикрыв глаза, он коснулся затылком стены. Боль была ужасающей — от нее не удавалось отвлечься, про нее не удавалось забыть. Такеши едва мог терпеть ноющую, не заканчивающуюся пульсацию, а ведь он за свою жизнь привык испытывать боль. Но, кажется, только сегодня узнал ее по-настоящему.

Он кое-как поднялся и неожиданно для себя вспомнил, как падала перед ним Наоми во время их боя. А он стегал ее: «вставай».

Его жена казнила отца.

«Они хотят подчинить младшую ветвь Токугава», — Такеши сделал несколько нетвердых шагов и остановился, чтобы перевести дух. Он чувствовал себя так, словно заново учился ходить. Немудрено.

В последнее время он редко вставал со своей подстилки.

«Но Токугава не пойдут за Наоми. Она принадлежит теперь Минамото, и нет никакого смысла… никакого разумного объяснения… если только…»

У него резко зашумело в ушах, и Такеши был вынужден сесть на холодный земляной пол прямотам, где стоял.

«Невозможно».

Он потряс головой и по привычке вскинул левую руку, чтобы отбросить упавшие на лоб волосы. Осекся на половине движения и резко остановился, растревожив рану.

Наоми не могла носить его ребенка.

Такеши прищурился, вглядываясь в пляску огня в факеле, что служил единственным источником света в его клетке.

Почему же невозможно?

Он был с Наоми достаточно раз, чтобы зачать сына. Она вполне может носить сейчас их ребенка. Его ребенка.

Невозможно, потому что чудес не бывает. Его клан — клан на грани уничтожения, единственный наследник которого в плену. Идет война, и они ее проигрывают. И вдруг посреди пролитой крови, посреди убийств и страданий, посреди грязи, тягот и лишений, посреди отчаяния — ребенок? Продолжение рода. Появление союзников. Маленький Минамото, жизнь которого будет стоить смерти?

«Рядом с ней должен быть я».

Он никогда не боялся своей смерти. Никто из живущих не посмел бы назвать его трусом, а те, кто смел, уже были мертвы.

Он обменял себя на отца, зная, что плен сулит ему лишь смерть. Он сделал это без капли сожаления, не задумываясь, потому что Кенджи — глава его клана, его отец, и жизнь Такеши принадлежала ему.

Он сделал бы то, что сделал, снова, и снова, и снова, и до скончания веков. И никогда не посмел бы роптать.

Но сейчас, когда к нему пришло осознание, что Наоми может — вполне может! — носить его ребенка, он захотел оказаться не в заточении, не в каменной клетке, а рядом с женой.

Такеши облизал сухие губы. К горлу подступила тошнота, и по всему телу разлилась столь ненавистная ему слабость. Он покосился на обрубок — сил, чтобы повернуть голову, не было — и поморщился.