Книга Яромира. Украденная княжна, страница 86 – Виктория Богачева

— Чего пригорюнился, княжич?

Чеслава — прямая, как палка — не придумала ничего лучше, как спросить в лицо. Ну, не умела она ходить вокруг да около, не умела исподволь что-то узнавать. Да и не шибко хотела учиться.

Крутояр едва заметно вздрогнул: такого вопроса он не ожидал. Повел плечами, растрепал волосы на затылке и бросил на Чеславу быстрый взгляд исподлобья. Он явно колебался, стоит ли открывать рот, но, видно, устал все носить в себе. Поэтому вздохнул и сказал.

— Когда варяги налетели, от меня никакого прока не было.

Воительница прикусила язык. Она помнила Крутояра совсем еще дитем и потому хотела воскликнуть: да тымал еще в сражениях бывать! Какой прок? Следовало укрыться понадёжнее да у взрослых мужей под ногами не болтаться.

Но перед нею сидел княжич, а с него спрос иной.

— И я меч оставил, когда в лес тогда пошел… когда с тобой договорил, — совсем уж с трудом вытолкнул из себя Крутояр.

Коли уж начал, то доводи до конца. Так его учили, и потому он произнес совсем неприглядную для себя правду.

— Я был без оружия. Меня схватили, словно слепого кутенка, — Крутояр клацнул зубами, сердито махнул головой и уставился в костер.

— Ты же не ведал, что варяги налетят…

— Отец ведал. Он с мечом был, — отрезал княжич и снова вздохнул.

— Ну, так сколько твоему отцу зим… — Чеслава слабо улыбнулась. — Он князь. Сколько тех сражений он видел.

— А я княжич! — вскинулся побледневший Крутояр. Он злился, но на самого себя. — Я должен…

Воительница вновь хотела заговорить, но наткнулась на пристальный взгляд Вячко. Он покосился на Крутояра и едва заметно качнул головой. Чеслава вопросительно изогнула брови, но, обдумав все, промолчала. И больше ни о чем княжича не спрашивала.

А следующим утром они добрались до отдаленного местечка, где собирались князья на вече.

* * *

— Расступитесь! Дорогу Залесскому князю!

Когда зычный голос разнесся по всему подворью, Чеслава невольно покосилась на Ярослава: тот не повел и бровью.

Дружина во главе с князем сидела за широкими, дубовыми столами, вытащенными наружу. Они токмо вышли из бани — самое то после долгой дороги — и наскоро перекусили хлебом и холодным мясом. Ни с кем и словом обмолвиться не успели.

И вот. Отец княжича Воидрага, брат воеводы Видогоста пожаловал самым первым.

Ярослав смотрел прямо перед собой. Он был расслаблен — чистая рубаха навыпуск, даже не подпоясана; плащ наброшен на плечи и никак не закреплен. Волосы небрежно перехвачены потрепанным шнурком. Он был расслаблен, но одна рука его сжимала лежавшие на лавке ножны с мечом. И вся дружина вокруг него была при оружии.

— Дорогу Залесскому князю! — вновь рявкнул тот же голос.

Чеслава проглотила вздох. Ярослав ведал, что делал. Коли намеренно держал князя Военега у ворот — стало быть, так нужно. Вскинув голову, она натолкнулась на его насмешливый взгляд.

Не став дожидаться третьего окрика, Ярослав поднялся, прихватив ножны, и пошел кворотам, даже не заправив в портки рубаху, на вздев воинский пояс. Кмети потянулись следом, оставив на столах недоеденный хлеб и недопитый ягодный взвар.

Залесского князя Военега Чеслава видела впервые. Но коли встретила бы в толпе, то непременно узнала бы. Он был схож и с братом, и с сыном.

Мужчина злился. В окружении вооруженных, одетых в броню кметей он стоял прямо напротив ворот, широко расставив ноги и подбоченившись. Богатый плащ-корзно развевался за его спиной, гонимый ветром. На тусклом солнце неярко поблескивала нарядная, багряная рубаха. Он был темноволос, и в бороде и на висках угадывалась седина. Темноволос и красив.