Книга Яромира. Украденная княжна, страница 22 – Виктория Богачева

Трувор клацнул зубами, но смолчал. Харальд был конунгом со своим хирдом, а он сам — правой рукой своего брата. Не полагалось ему перечить или спорить с вождем.

— Ты ошибаешься, Харальд Сигурдссон, — викинг покачал головой, и седые кончики его длинных усов затряслись. — Ты выбираешь себе не ту сторону.

— Я ничего не выбираю. Я не стану сражаться ни рядом с Рёриком, ни рядом с Ярислейвом.

Но он ошибался.

Тогда Харальд Суровый этого еще не знал, но он уже ошибался.

Трувор и его люди вскоре ушли ни с чем. Харальд, вернувшись на край скалы над морем, проводил их пристальным взглядом. Даже ночевать не стали на берегу. Сразу же снялись с места, как добрались до корабля. Видно, спешили убраться поскорее, так сильно не хотелось делить гавань с непокорным Харальдом.

Кормщик Олаф пришел к нему спустя время, когда серая хмарь разлилась по всему небу, и вдали уже нельзя было отличить его от такого же темного, мрачного моря. Олаф принес с собой бурдюк с теплым, хмельным напитком: алое, как кровь, южное вино, уваренное с клюквой, брусникой, болотным миртом и можжевельником. Последний налет на франков оказался богат на добычу.

Харальд взял потянутый кормщиком бурдюк, сделал большой глоток и довольно прищурился: вкусно. По жилам тотчас разлилось тепло, и тело, задубевшее под порывами ветра, согрелось.

— Не передумал? — Олаф на свой лад истолковал взгляд Харальда, направленный вслед ушедшему кораблю с Трувором и его людьми.

Конунг свирепо мотнул головой.

— Рёрик никогда не бывал в Гардарики. А я бывал. Он мыслит, что испугает тамошних конунгов? Он глупец, — Харальд рассмеялся.

Он повернулся к Олафу, и вдвоем они начали спускаться на берег. Склон, по которому они шли, казался совсем безжизненным: ни деревцев, ни даже невысоких кустов. Лишь мох упруго пружинил под их шагами.

— Я видел Длинный дом* Ярислейва в Альдейгьюборге*. Четыре зимы назад я посчитал, сколько у него щитов. Коли захотят, русы соберут такую рать, которую Рёрику не под силу будет одолеть.

— Не всем по нраву твоя дружба с русом, — пробурчал Олаф. — И в том числе твоему хирду!

— Они вольны уйти, коли хотят, — конунг спокойно пожал плечами.

Среди викингов вожди никого не держали насильно. Когда хирдманин* разочаровывался в вожде, он мог покинуть его и найти для себя и своего меча нового, более удачливого и достойного.

— И Ярислейв конунг мне не друг, — добавил Харальд, когда они ступили на песчано-каменистый берег. — Но между ним и Рёриком я выберу первого. Скажи мне, Олаф, что станет делать Рёрик, если удастся его объединенной рати подмять под себя русов? Какое место в его новом хирде займут те, кого сейчас называют конунгами? Те, кто отправился с ним в Гардарики?

Кормщик сердито дернул себя за длинную, полуседую бороду. Не понять, куда клонил Харальд, было сложно. В случае успеха Рёрик не захочет делиться ни добычей, ни, тем более, влиянием и властью. И он найдет способ избавиться от тех, на чьи мечи опирался. Ему придется наградить двух своих братьев, и этого уже будет много. И он не станет попусту растрачивать награбленное. В том, как размышлял Харальд, была своя правда, но не все могли увидеть ее. Жажда золота очень часто ослепляла и затмевала разум.

— Я никому не кланялся уже столько лет. Мне не нужен сапог Рёрика над головой, — сердито и раздраженно закончил Харальд, прежде чем они подошли вплотную к раскинутому под скалой лагерю.