Книга Яромира. Украденная княжна, страница 197 – Виктория Богачева

— Где отец? — спросила Яромира, не отрываясь от кудели.

Брат усмехнулся, до боли напомнив князя.

— С боярами говорит.

Он сел на лавку рядом с ней и едва заметно поморщился. Рана на лице болела нестерпимо.

— А я как раз собиралась тебя идти искать, — Яромира, перебирая пальцами нить, посмотрела на княжича.

Тот мгновенно насторожился.

— Подсоби мне кормщика Олафа разговорить. Хочу выведать у него про битву.

— Зачем тебе? — искренне подивился Крутояр.

Яромира поджала губы.

— Надо.

Вздохнув, нехотя добавила спустя время, видя, что брат молчал и не спешил соглашаться.

— Про то, как сражался наш отец, ведают все. И о том рассказывают. А как Харальд открыл ворота в Новый Град — никто не говорит! И от вопросов моих отмахиваются, словно я мошка надоедливая.

— Так может твой жених не хочет, чтобы ты ведала. Негоже его волю нарушать, — княжич справедливо, совсем по-взрослому пожал плечами, и Яромира возмущенно вскинулась.

— Вот будет у тебя невеста, за нее и решай! А ты мне брат, и я прошу, чтобы ты мне подсобил!

— Так Харальд мне родичем скоро станет. Старшим, — фыркнул Крутояр.

Но сестра по взгляду уже видела, что брат ей не откажет.

Для порядка он еще немного помялся и посидел на лавке. Потом вздохнул, подражая отцу, и покачал головой.

— Мирошка, когда ты из терема пропала, я две седмицы кряду на лавке сидеть не мог. Ты уж не выдавай меня жениху, когда он разозлится, что ты прознала о том, о чем он не хотел, чтобы ты прознала.

Крутояр улыбнулся, и у Яромиры дрогнули губы. Она рассмеялась и, подавшись порыву, протянула руку, чтобы растрепать его волосы. Княжич недовольно заворчал, мол, он уже не маленький, но под ласку макушку подставил.

Яромира придумала так: Крутояр — княжич, будущий князь. Для него нет ничего зазорного, чтобы спросить кормщика Олафа о том, как сражались он и люди Харальда. Отрок чает вызнать про воинские умения — это же благо и радость. Там, где княжну отправят на лавку прясть и ткать, Крутояра усадят за широкий стол и все ему обстоятельство обскажут.

— У них своя горница есть, — шептала брату Яромира, которая три дня все придумывала. — А к ней клетьпримыкает. Я там спрячусь, а ты дверь пошире открой, когда к ним пойдешь.

Крутояр только покачал головой. Но сестру он любил крепко. И помнил, что вскоре она уедет с женихом и неведомо, когда еще свидятся они. Потому и согласился сделать, как она просила.

Кормщик Олаф встретил его настороженным взглядом. Он был в горнице один — сидел за столом и смотрел на диковинные раковины, переливавшиеся словно жемчуг. Завидев княжича, быстро убрал их со стола и спрятал в мошну на воинском поясе.

Яромира, прильнув к срубу, вся обратилась вслух. Даже дышать старалась через раз и потише, чтобы ничего не упустить.

Она не смогла объяснить брату, когда он спросил, зачем ей это выведать. Просто знала, что надобно. Надобно услышать, что сделал ее жених. Что сделал ее жених ради нее.

— Здрав будь, кормщик Олаф, — немного коверкая слова, степенно сказал Крутояр.

— И ты будь здрав, сын конунга, — мужчина сверкнул взглядом, но смолчал.

— Я хотел попросить тебя… я учу ваш язык… — княжич говорил медленно. — Хотел попросить тебя, чтобы ты поговорил со мной.

— Что же, — отозвался кормщик. — Можно и поговорить. Нашто же тебе наш язык?

— Моя сестра станет женой твоего конунга. Мой отец говорит, что мы ведем торговлю с твоим народом, — Крутояр шумно выдохнул и потянулся смахнуть выступившую на лбу испарину.