Книга Отрада, страница 75 – Виктория Богачева

— Я… я не смогу идти, — запинаясь, пробормотал Твердята. — Оставь меня, — предложил он убитым голосом, глядя в сторону. — Одна ты быстрее до избы доберешься.

— Ну уж нет! — Отрада решительно мотнула головой.

Она не смогла бы бросить мальчонку здесь совсем одного. Только не сызнова, не после того, что он уже пережил. Она бережно усадила его обратно на землю и поискала взглядом крепкую палку, на которую он смог бы опереться. И вскоре увидала ровно такую, как было нужно: подходящую Твердяте по росту, достаточно толстую и устойчивую.

— Пойдем потихоньку вдоль берега, — сказала она, вручив ему свою находку. — Торопиться не будем. Рано или поздно, встретим кого-нибудь. Они должны искать тебя у реки.­

Твердята попрыгал на месте, примиряясь. Боль была почти терпимой. Уж всяко не сильнее, чем на темечке, или в самом начале, когда он токмо очнулся на берегу... Да он бы и не стал жалиться! Меньше всего хотел быть Отраде обузой! Она ведь его не бросила, не оставила вновь одного, чего Твердята до жути боялся. Сам-то он ей предложил уйти, как не предложить, но был плакать готов при мысли, что она так поступит.

— Ну? — Отрада улыбнулась ему, отряхнув руки от налипшей пыли. — Годится?

— Годится, — по губам мальчишки скользнула первая за все время улыбка.

Схватившись за палку двумя руками, он упер ее в землю, навалился всем телом и сделал небольшой шаг вперед левой ногой.

— Вот так, молодец! — Отрада всячески старалась подбодрить испуганного, взъерошенного мальчишку. Тот обливался потом, пыхтел, но продолжал раз за разом делать небольшие шаги вперед.

Да. Упрямства ему не занимать: было, в кого!

Она медленно шла рядом с ним и искоса поглядывала на запекшуюся на темечке кровь. Неужто ударил кто-то? Али сам,когда с обрыва падал? Да как он рядом с ним оказался: так далеко от общины, в лесной глуши?

Она мыслила спросить, да не стала. Ей казалось, и так Твердята подле нее держался скованно да глядел в ее сторону даже будто бы чуть виновато.

Но Твердята заговорил с ней сам. В перерывах между шагами, пока пытался отдышаться, он сказал, что почти ничего не помнит.

— Я к брату в кузню спешил, запаздывал уже. Бежал наискосок, — он мучительно хмурился и смахивал со лба выступивший от напряжения пот.

Вдоль берега реки лес заметно поредел, и густые, широкие кроны больше не укрывали их от солнца спасительной тенью. Шагать приходилось под жаркими лучами.

— Потом остановился... не помню, для чего, — Твердята досадливо вздохнул, и Отраде сделалось его жаль. — Может, потерял что-то... а потом помню только жгучую боль в затылке, и все. Меня волокли по лесу. Долго волокли. А как скинули с обрыва, я зацепился за корягу и вывихнул ногу. А потом меня нашла ты, — он поднял посветлевшие глаза на Отраду, и та улыбнулась ему, погладила по пыльным, слипшимся от пота и крови волосам.

От услышанного у нее в жилах застыла кровь.

Твердята болтал беспечно, был он еще совсем мальцом.

А выходило, что кто-то поднял на него руку. Да еще и с зажатым камнем. Да не просто поднял. Жизни намеревался лишить... В лес отволок, в безлюдное, неизведанное место. С обрыва скинул и бросил помирать мальчишку, который едва встретил девятую весну.

Да что за нелюдь живет с ними по соседству? Кто такое сотворить мог?..

— А помнишь, где ты остановился перед тем, как тебя ударили?