Книга Отрада, страница 37 – Виктория Богачева

— Ты не моего рода! – Отрада в отчаянии повернулась к нему, заговорив громче. – У моего батюшки братьев не было!

— Так! – рассердившись, староста прикрикнул на несносную девку. – Я все решил! Ты сиротой осталась, отцовской родни неведаешь. А за незамужней девкой присмотр потребен! И за избой. Как ты одна жить-то будешь, распустеха неразумная? Твой вуй Избор все верно сделал. Я ему добро даю, — он сердито взмахнул рукой. – Пусть живут в избе, пока мужа тебе, строптивице эдакой, не присмотрят.

— Зорян Нежданович, — из последней надежды позвала Отрада, но староста, погрозив ей напоследок, уже отвернулся и зашагал прочь.

Храбр перехватил взгляд, который Перван бросил на одинокую, растерянную девку, и нахмурился. И еще пуще он нахмурился, когда та вздрогнула, отступила назад и вся съежилась, обхватив себя за плечи ладонями. Рассеянно посмотрев старосте в спину, Отрада вздохнула и понуро, обречённо поплелась в противоположную сторону, к поселению.

Храбр заскрипел зубами. Он сжал кулаки, и на руках у него вздулись жилы. Всякий раз, завидев старосту, он с трудом сдерживал себя, с трудом смирял ненависть и злость. Но нынче глядеть, как тот обижает слабую девку, было совсем ему тошно. Сызнова вспомнил, как разбирал ссоры его отец, пока был старостой: судил сердцем, выслушивал всех, слово давал даже малышне неразумной.

Нынче же... Что хотел, то и творил клятый староста!

— Непотребство творишь, Зорян Нежданович! – выкрикнул Храбр прежде, чем поспел хорошенько все обмыслить.

Он услышал позади себя раздраженный вздох Белояра, также подошедшего поглядеть, что приключилось, и сердито повел плечами. Довольно, сыт он по горло чужими увещеваниями и наставлениями!

Зорян, запнувшись, резко остановился. Скрестив на груди руки, он медленно повернулся и поглядел Храбру в глаза. Не ожидал он услыхать кузнеца: обычно тот старался напрямую с ним не заговаривать.

— Ты все никак не успокоишься? – спросил он вкрадчиво.

— Что зимой посеял, то весной пожинаешь, — вскинув взгляд, процедил сквозь зубы Храбр, даже не пытаясь скрыть своей неприязни.

— Сызнова зарываешься? Уж и суд воеводин был, и виру ты мне за обиду платил — а все никак не успокоишься, — староста недовольно скривился, покачал головой. — Гляди, Храбр, бунтарей мне в общине не надобно. Мыслишь, коли воевода твое мастерство хвалит, простит тебе, коли сызнова против слова его пойдешь?

Зорян подпер ладонями бока, смотря на кузнеца снизу вверх. Благодаря могучему росту Храбр возвышался над ним на половину головы.

— Так я не о том речь веду.Говорю, непотребство ты творишь с девкой, — и кузнец кивнул в сторону, куда ушла Отрада.

Поморгав с пару мгновений, староста сердито крякнул. Он обозлился, что у Храбра получилось окрутить его, словно мальчишку. Ведь первым Зорян про давние обиды вспомнил, заговорил о них. Стало быть, не шли они у него из сердца. А почему не шли? Пошто помнить о том, что быльем поросло?..

Храбр довольно скалился, и это злило старосту еще пуще. Потоптавшись на месте, он махнул на него рукой и быстро отошел прочь. Сызнова в спор встревать ему не хотелось.

— Как мальчишка ты его поддеваешь, — пробурчал Белояр за спиной кузнеца. — Коли он вновь пойдет за правдой к воеводе, одной вирой ты не отделаешься

— Да уж разумею, — тот повел плечами, сбрасывая напряжение. — Но он и не пойдет. Чует кошка, чье мясо съела.