Книга Отрада, страница 153 – Виктория Богачева

Еще Отрада припомнила, как минувшей весной Забава, внучка старосты, рассказывала на посиделках про самоцветы Мары-Морены. Страшной баснею показались ей слова о том, что однажды заплакала Богиня, и слезы ее, упав на землю, превратились в диковинные самоцветы. И что нашептывают камни страшные слова тому, кто волей али разумом слаб, кто недоброе замыслил. И что заради них творили люди ужасные вещи.

Тогда она не больно-то Забаве поверила. А нынче и сама увидела, что камни лишили вуя Избора разума и толкнули его на лихое дело.

Вздохнув, Отрада оправила поневу, смахнула с нее налипшие сухие палки и поднялась с бревна. От крыльца повернула направо и поскреблась тихонько в клеть, в которую Верея отправила Храбра почивать. Заглянув сквозь широкую щель, увидала, что кузнец не спал.

Заметив ее на пороге, он неловко поднялся со стога душистого сена, на котором лежал, и одарил невесту внимательным взглядом. Измяв в пальцах рубаху, Отрада решилась.

— Яведаю, где те самоцветы, что вуй Избор искал. Самую малость он до них не добрался. Батюшка их под крыльцом закопал.

Она услышала шелест рубахи и сена, а, когда подняла взгляд, уперлась Храбру сразу в грудь. Отмахнувшись от налипших на спину веток, он мягко обхватил ее ладонями за плечи.

— Откуда ведаешь?

— Матушка сказала... перед тем, как умерла, — Отрада вздохнула. — Мол, сундук под крыльцом зарыт. Я тогда и не уразумела ничего! Какой сундук, откуда... а потом и вовсе позабыла, не до того было. А нынче, когда ты про батюшку рассказал, и что пришел он в общину с тяжелым мешком, я все разом и вспомнила. Вот что вуй Избор во дворе подле избы искал. Малости ему не хватило, говорю же.

По ее губам скользнула неуверенная улыбка.

— Пес с ними, — Храбр махнул рукой. — Пускай там и лежат.

— Но как же? — Отрада запрокинула голову, чтобы посмотреть ему в глаза. — Мы никому не скажем?

— Пошто? — он чуть помрачнел лицом. — Многие знания – многие печали, — кузнец хмыкнул и, подняв руку, погладил костяшками пальцев ее по щеке. — Потом решим, что с ними делать станем. Сперва Избора из твоей избы прогоним.

— Это как же?

— Суд поединком выиграю и потребую, — с непререкаемой уверенностью отозвался Храбр, и Отраде сызнова сделалось неуютно и зябко.

Легко было забыть о том, что предстояло им вечером, когда вот так стояли они друг напротив друга, и кузнец гладил, едва касаясь, ее по лицу, а у нее в груди все сжималось и трепетало. Поддавшись порыву, она потерлась щекой об его раскрытую ладонь и прикрыла глаза.

— Не тревожься, — Храбр качнул головой. — Я выиграю. За мной стоит Правда.

«А перед тобой — один из сыновей старосты. Сам-то он биться не будет», — тоскливо подумала Отрада про себя, но вслух говорить ничего не стала.

Она тихо охнула, когда Храбр вдруг сграбастал ее одной рукой в свои медвежьи объятия и крепко прижал себе, и вдохнул медовый запах ее волос, прикоснувшись губами к макушке.

— Ты только верь в меня. И ничего не страшись, — попросил сдавленным, сиплым голосом, и у Отрады внутри все затрепетало.

Она сама обняла его двумя руками за шею и подалась ближе, почти впечаталась в его сильную, широкую грудь и часто-часто закивала.

— Я верю, верю. Вестимо, верю, — зашептала она иступлено и осторожно, чтобы не потревожить лишний раз раны, прижаласьщекой к плечу.