Книга Отрада, страница 106 – Виктория Богачева

Но все происходило не так, как должно, и Отрада тревожилась. А ну осердятся на них и Светлые Боги, и Род, и домовой за то, что делают все не по устоям? Что тогда?..

Верно, все переживания отразились у нее на лице, потому что Храбр мягко накрыл руками ее плечи и заглянул в глаза.

— Как уберем поля, я сам к воеводе в городище съезжу, не стану осени дожидаться, хочешь?

Отрада мгновенно переполошилась.

— Нет, не нужно! — она замотала головой изо всех сил, представив, как Храбр непременно попросит у воеводы суда над Зоряном Неждановичем. Али похуже что-то совершит. — Да я вовсе и не мыслю, что ты от слова отступишься! Не нужно к воеводе... — попросила она и сжала рубаху у него на груди.

Близость мужского, сильного тела заставила Отраду вздрогнуть и облизать пересохшие губы. Как и в тот раз, когда случайно она влетела щекой ему в спину, ее обдало горячей волной, из-за которой все внутри затрепетало. Кончики пальцев закололо, и колени подогнулись, и она непременно бы упала, если бы Храбр ее не держал.

Мир уменьшился до одного его лица, освещенного закатным солнцем, и невольно, себя не помня, Отрада шагнула вперед, подавшись наваждению.

Храбр опамятовался первым. Мягко остановил ее, мимолетно погладил по щеке и шумно, тягуче выдохнул, хотя руки так и тянулись сжать покрепче, притянуть к себе поближе...

— Ступай, милая, — шепнул хриплым, изменившимся голосом, и Отрада почти сбежала в избу – лишь мелькнула в воздухе длинная, толстая коса.

Ничего, сказал он сам себе. Ничего. До осени недолго потерпеть осталось.

Он еще постоял на месте, пока не услышал тихий хлопок закрывшейся двери в избу, и лишь тогда ушел.

Пока торопливо шагал по лесу, спеша домой к молодшим брату с сестрой, все припоминал тяжелый разговор с Усладой, когда трапезничали после полудня в поле. Белояр, не утерпев, рассказал жене, что Храбр намеревался сватать Отраду, и та, вестимо,не смогла промолчать.

«Да ты голую-босую ее в батюшкину избу приведешь, никак? — ярилась Услада. — У девки ни приданого, ничего нет! Что она тебе, детям твоим принесет? Полна община пригожих славниц, да за тебя любая пойдет, а ты... босячку тащишь!»

Белояр молчал, покаянно глядя на Храбра. И сам уразумел, что напрасно Усладе проговорился. А ведь обещал молчать! Ему теперь покоя тоже не видать.

«Ее пожитки в мешок уместить можно, хороша невеста с одной мошной! — кривилась сестра. — Еще и собой мала, костлява! Как она тебе рожать будет?!»

Усладу он, вестимо, осадил, и та, вестимо, надулась, кинулась жалиться Белояру.

А Храбр припомнил, как много-много весен назад, когда был он сопливым мальцом, в их избу постучался незваный-нежданный гость. С мошной, доверху набитой чудными, диковинными камнями, которых испугался даже его бесстрашный отец. Камни блестели и перевались в тусклом свете лучины, и притягивали взор так, что не оторвать было.

Храбр услышал тогда страшный шепот на чужом языке, и отец тоже его услышал. Услышал и испугался, крепко-накрепко велел про камушки позабыть, матери ни о чем не сказывать, ни с кем про них не болтать.

А назвался тот нежданный гость Бусом. Ему дозволили остаться в общине, потому как заступился за него отец Храбра Славута. Через несколько весен тот умыкнул себе невесту против воли ее родителей, и с тех пор иначе как самокруткой ее не величали. А еще спустя много-много весен родилась у них дочка, которую нарекли Отрадой.