Книга Отрада, страница 101 – Виктория Богачева

Каков отец, таков и сын! Батька его тоже мог лишь девку бессловесную в углу избы зажимать да жену поколачивать.

— А ну кыш! — сжав кулаки, Отрада поспешила к Милонеге.

Она хлестко поглядела на мальчишек, вразнобой сидевших на заборе, и погрозила им пальцем.

— Совсем стыд уже потеряли! — напустилась она на них, узнав в некоторых сыновей уважаемых родов, про которых с первого взгляда дурное и не подумаешь. — А ну родителям расскажу, что вы тут устроили, на лавку сесть не сможете!

Милонега нырнула ей за спину, схоронившись там. На мальчишек ее слова подействовали по-разному. У кого-то хватило совести уткнуть в землю взгляд, кто-то беспечно пожал плечами: мол, а что такого; но лишь Годун не устыдился ничуть. Напрочь, с еще большей дерзостью поглядел на Отраду и оскалился.

— Хоть деду сказывай, — гадко хмыкнул он. — Мне-то что.

— И как стыд глаза не жжет, — она покачала головой, смотря на мальчишку, у которого наглости было не занимать. — Всей толпой на одну девчушку. Совестно должно быть!

Пылая гневом, она по очереди посмотрела на каждого и обернулась к Милонеге, топтавшейся у нее за спиной. Крепко взяла девчушку за руку и зашагала к оставленному коромыслу.

Годун что-то крикнул ей вслед – один-единственный из всей толпы, но Отрада не повела и бровью. Вот еще! Много чести щенку.

Милонега семенила следом за ней, и не сразу Отрада приметила у нее на щеке красное пятно с царапинойпосередине.

— Это откуда?

— В лесу ветка хлестнула, — девочка потерла глаза. — Меня Устя послала за лесной ягодой, а они мое лукошко отобрали, — пригорюнившись, она вздохнула. — Целое лукошко я собрала, доверху полное!

Отрада погладила ее по мягким, светлым волосам на затылке.

— И часто они так? — спросила вскользь.

— Часто, — Милонега ковырнула носком пыль. — Еще и одна я, без брата...

— А другой твой брат ведает?

Она молча помотала головой.

— Твердята говорит, что у Храбра своих забот полон рот. Незачем лишний раз тревожить его нашими глупостями. А против мальчишек он и сам сдюжит... но у него нога больная, вот я и одна. Обычно он за меня вступался!

— Обычно?..

Милонега замялась, отвела взгляд и сосредоточенно уставилась на свои руки. Кончики ее ушей алели, а из носа вырывалось сердитое, насупленное сопение. Ой, прав был брат, прав, называя ее болтушкой, не умевшей держать язык за зубами!

— Как батюшка отправился к праотцам, — со вздохом призналась она.

Отрада не знала, что сказать. Отругать за молчание? Так не вправе она лезть в чужую семью. Пожурить, что обманывали старшего брата? А чем она лучше? Сама и на уговоры Вереи поддалась, и с Твердятой условилась, что не узнает Храбр, кто мальчишку чуть не погубил... Молча мимо пройти? А Милонега, совсем дитя, она в чем виновата? Терпит тычки и насмешки, и многое, верно, о чем не сказала...

Так ничего и не решив, она покосилась на коромысло и еще раз погладила девочку по затылку.

— Давай-ка я тебя провожу до избы. Пригляжу.

Милонега повеселела на глазах. Всю дорогу она болтала, не замолкая, и чирикала, словно лесная пташка. Позабыла про все свои горести: и про мальчишек, и про украденное лукошко с лесной ягодой.

Как назло, Услада возилась во дворе, когда Отрада с девчушкой подошли к их с Белояром избе. На сердце всколыхнулась давняя обида за ложный наговор, за злые слова о том, чего не было.