Книга Опасная игра леди Эвелин, страница 71 – Виктория Богачева

— Это не Джеральдин... — услышал я сквозь рыдания. — Письма писала не Джеральдин... где моя девочка?!

Леди Эвелин

— Письма?

Резкий голос Беркли заставил бедную миссис Фоули вздрогнуть. Я подняла голову и бросила на него неодобрительный взгляд, но он даже не посмотрел на меня.

Он был раздражен и прямо с утра пребывал не в духе.

— Какие письма? Их было больше, чем одно? — спросил он, хотя она не ответила даже на первый вопрос.

Затем Беркли подошел к креслу и, вновь на меня не взглянув, протянул руку. Я вспыхнула и решила, что встану сама, чем буду принимать его подачки, и ладонью уперлась в подлокотник. Голова все же закружилась, когда я выпрямилась, и я почувствовала на локте жесткую хватку мужчины. Затем услышала недовольный скрежет зубов.

Он так их в крошку сотрет...

Беркли отконвоировал — да-да, именно это слово — меня к ближайшему стулу и вновь посмотрел на миссис Фоули. Та уже отняла ладони от лица, и теперь крупные слезы текли по ее щекам непрерывно.

— Пришло второе... — глухо выдавила она, — не так давно...

— Вы потому не желали со мной говорить?

Миссис Фоули отвернулась и принялась комкать в ладонях заляпанный подол платья. Беркли же усмехнулся, и я вскинулась, метнула в него гневный взгляд. Да почему он так груб с несчастной женщиной?! Она столько пережила!

— Покажите второе письмо, — еще и говорил с ней в приказном тоне.

К моему удивлению, миссис Фоули послушалась и встала с кресла. Когда она скрылась в соседней комнате, я повернулась к Беркли, чтобы сделать ему замечание, но он, словно предчувствуя, отошел к окну и стал ко мне спиной. Я увидела лишь его стиснутые кулаки и фыркнула.

Что же, раз ему так угодно, и слова больше ему не скажу!

Миссис Фоули вернулась, держа в дрожащих руках маленький, потрепанный конверт.

— Вот, милорд, — всхлипнув, передала ему Беркли, а тот вдруг взял его неожиданно мягко и кивком указал ей на кресло.

— Благодарю. Вы присядьте и не волнуйтесь.

Пока он, хмурясь, читал, мне оставалось лишь жадно всматриваться в его лицо в жалкой попытке понять содержание письма. Вот он нахмурился, вот чуть вскинул бровь, вот округлил глаза, вот хмыкнул...

Я прикусила язык и отвернулась, когда он закончил. Кончик языка жег вопрос, но я решила, что не стану просить. Я и так чувствовала себя пятым колесом у экипажа, потому что Беркли прямо с утра демонстрировал какой-тозапредельный уровень пренебрежения.

— Прочтите.

Стыдно, но когда его голос прозвучал прямо над ухом, я подпрыгнула от испуга. Мужчина стоял рядом со стулом и держал в вытянутой руке письмо. Его лицо вновь было бесстрастным, лишенным любых эмоций. С трудом заставив себя досчитать хотя бы до трех, а не сразу кидаться к конверту, как к подачке, я взяла сложенный лист. Наши пальцы при этом коснулись друг друга, и Беркли отдернул ладонь столь быстро, словно я обожгла его кислотой...

— Как вы поняли, что его написала не ваша дочь? — спросил он.

Я пробежалась взглядом по строчкам: почерк был совершенно тот же, что и в первом письме, которые мы уже видели.

— Моя девочка так никогда меня не называла, — миссис Фоули поджала губы. — Матушкой, как в первой и последних строках. И она перепутала кличку нашего кота — там, где якобы говорит, что приютила бездомыша. И почерк... Я нашла старые тетради Джеральдин, это не ее почерк! Я уверена!