Книга Опасная игра леди Эвелин, страница 161 – Виктория Богачева

— Откуда этот удивленный тон, моя дорогая? Мы женаты уже два года. Я имел смелость надеяться, что ты успела меня хорошо изучить.

— Ричард… — пробормотала я, одновременно смеясь и качая головой. — Как ты нашел ее?

— Благодаря миссис Фоули. Выждав год после смертей Эзры и герцога, она переехала к дочери. За ней следили все это время по моей просьбе. Дальше уже было несложно.

Я сделала глубокий вдох и бросила мимолетный взгляд в сад.

— Значит, сегодня вечером? — спросила едва слышно.

— Сегодня вечером, — кивнул он, прикрыв глаза.

Я смотрела на него — и не знала, что сказать. Удивление, благодарность, восхищение — все перемешалось в груди. Он не просто «сделал это радименя». Он не сдавался все это время. Пытался сдержать обещание, которое я давно была готова забрать.

Поддавшись порыву, я привстала, склонилась над столом и быстро поцеловала его в щеку. Он коротко, жадно посмотрел на меня, и одного взгляда хватило, чтобы понять: он бы сделал это снова. Без колебаний.

***

Я едва дождалась пятичасового чая в тот день. Вместе с Ричардом мы вышли во внутренний дворик гостиницы. Там было тихо: лишь чайки кричали над черепичными крышами, да кусты роз покачивались от теплого морского ветра. Я хотела пройти чуть дальше и вдруг замерла.

У старой кованой ограды, от которой открывался вид на побережье, стояла женщина. Спиной ко мне. Узкие плечи, темное форменное платье, простая прическа — и все же в этом силуэте было что-то до боли знакомое.Я знала эту осанку.

Я сделала шаг, не веря до конца, и, почти не дыша, позвала.

— Джеральдин?

Фигура застыла на мгновение. А потом она медленно повернулась. Посмотрела прямо на меня.

Мы стояли так долго. Очень долго. Мир будто замер.

А затем Джеральдин улыбнулась. И подняла руку, помахала мне. Как тогда, давным-давно, в пансионе, из окна второго этажа.

И я пошла к ней. И она — шагнула навстречу.

Мужчине полагается радоваться рождению сыновей. Наследников рода. Тех, кому перейдёт его фамилия, титул и состояние. И, конечно же, я был безмерно рад, когда впервые взял на руки нашего мальчика — крошечного, тёплого, с морщинистым лбом и кулачком, сжавшим мой палец с поразительной решимостью.

Уставшая, измотанная Эвелин смотрела на меня. Бледная, с поджатыми губами, в которых ещё дрожала боль, — но в её глазах светилось нечто, от чего у меня перехватило горло. Я перевёл взгляд на сына и почувствовал, как меня окутало всепоглощающее чувство — словно сердце на миг стало слишком большим для груди.

Я радовался тому, что он родился, и надеялся, что он возьмёт от каждого из нас только самое лучшее. Любимая женщина подарила мне ребёнка, в котором я уже узнавал свои черты — это ли не счастье?..

Но за этой радостью жила тревога. Я боялся, что стану ужасным отцом. Я ведь не знал, что значит быть сыном. Мой собственный отец отказался от меня ещё до того, как я смог выговорить его имя. Бастард. Слово, которое следовало за мной с самого детства. Оно было не просто клеймом — оно было именем. Доказательством, что я чужой в любом доме.

В детстве я часто представлял, каким был бы отец, если бы остался. И вот теперь — мой собственный сын. И я не знал, смогу ли дать ему то, чего сам никогда не получал.

— Ричард?.. — тихий голос Эвелин вторгся в моё сознание, и я моргнул.

— Он просто ошеломлён, — с улыбкой заметила сестра Агнета, протягивая руки, чтобы забрать младенца.

Помедлив, я передал сына ей и подошёл к кровати, на которой лежала Эвелин.

Конечно, мы вернулись домой. После того как она рассказала о беременности, мы приняли решение вернуться. Хотя бы на несколько лет. Чтобы сын родился и рос в окружении любящих, знакомых людей.

Мы старались не загадывать и ничего не планировать. Посмотрим, как сложится жизнь. Посмотрим, куда нас заведёт очередная дорога.

— Он похож на тебя, — заметила Эвелин, когда сестра Агнета вернула ей сына. — Так же любит хмуриться.

Я усмехнулся, не отводя взгляда от мальчика, который как раз в этот момент нахмурил крошечный лоб, будто размышлял о важных вещах.

— Надеюсь, у него будет меньше поводов, — сказал я.

Эвелин перевела на меня взгляд и улыбнулась.

Порой я смотрел на неё — и не понимал,чем заслужил всё это. Её. Наш дом. Нашу жизнь, в которой уже никто не называет меня бастардом, а её — наследницей предателя.

Я совсем редко говорил о чувствах. Но если мне когда-нибудь придётся объяснить сыну, что значит быть мужчиной, я расскажу ему не о войне, не о чести, не о долге. Я расскажу ему о том, как однажды женщина посмотрела на меня — и я стал лучше.

Я не знал, кем станет мой сын. Но если он однажды полюбит женщину так, как я люблю его мать, я буду знать: я всё сделал правильно.

Потому что всё, что в моей жизни оказалось светлым, — началось с Эвелин.

КОНЕЦ.