Книга Вопреки. Том 3, страница 4 – Анна Бэй

Эванжелина взялась за голову онемевшими руками, не открывая глаз и отвернулась от присутствующих, свернувшись в клубок. Герцог передал младенца Линде и тут же очень осторожно взял Эву на руки, почувствовав неладное. Он едва успел убрать её с кровати, потому что в следующий миг её вырвало. Феликс держал её волосы, давая рвотным массам выйти из организма любимой:

– Эванжелина… – позвал он её, когда её перестало рвать, – Ангел мой!

Она подняла голову и открыла уставшие синие слезящиеся глаза, которыми он всегда восхищался:

– Немедленно отпусти меня, Феликс Блэквелл! – прорычала она сквозь зубы, – Я не хочу тебя видеть!

– Лин, – обратился Герцог к Линда, – Оставь нас с Леди Вэйнс, которая сейчас огребёт по полной.

– Линда, не оставляй меня одну! Где Винни? Где мой Винни? Как он?

– Всё с ним хорошо, Эва. Мне жизнь дороже, я выйду! – сиделка откланялась и вышла со свёртком из комнаты, тихо закрыв за собой дверь.

Эванжелина встала медленно и с большим трудом подошла к кувшину с питьевой водой. Прополоскав рот, она заплела волосы в шишку, поправила сорочку и обернулась через плечо, растерянно глядя на Лорда Блэквелла:

– Не время для ссор, Феликс. Сейчас есть кое-что, что я не понимаю, и лишь ты можешь в этом разобраться, –в её голосе звучала неведомая боль.

Блэквелл выдохнул, подавив в себе порыв выяснять отношения с любимой женщиной, которую искал 7 месяцев:

– Эва, ты поступила ужасно.

– Ты знал, что я жива, что тебе ещё надо?

Он лишь оттянул ворот своей тёплой кофты, обнажая знак под ключицей:

– Вот что мне нужно. Мне нужен мой Ангел, а ты… сбежала. Скрывалась… только Дайкон мне приносил вести о том, что ты жива!

– Феликс… – она медленно подошла к нему, смиренно глядя своими большими глазами, – Так было нужно. Твоя семья рушится, наш мир рушится из-за нашей любви, и… – она тяжело вздохнула, – Я сбежала, когда поняла, что беременна. Наш ребёнок – это конец единству Сакраля.

– Он – лишь повод для тех, кто сидит на низком старте, ожидая моего промаха.

– Вот именно! Ты войдёшь в историю, как Герцог, разваливший мир!

– Эва, но Сакраль уже рушится. С нашим сыном или без него, это лишь дело времени!

Он сделал движение навстречу, чтобы обнять Эванжелину, но она отстранилась:

– Нет. Это всё испортит.

– Мне без разницы, – твёрдо ответил он, – Я так скучал… любовь моя, мне без тебя мир не мил, иди ко мне!

И тогда она поддалась, ведь её хладнокровие было напускное, как и всегда. Момент воссоединения она наконец почувствовала, как сильно устала, как мало в ней сил и как её тело было напряжено на протяжении этих долгих семи месяцев.

– Ты изменился… – очень тихо прошептала она, уткнувшись носом в его плечо.

– Многое изменилось, мне пришлось лишь подстроиться.

– Магия, Феликс… больше не та, она совсем другая, а будет ещё хуже. То, что мы почувствовали на Убуде…

– Не напоминай мне про тот день! – свирепо рыкнул Блэквелл, – Я клянусь, однажды этот чёртом остров ответит за все свои чудовищные преступления, слово Блэквеллов!

Эта история не случайно так разозлила Феликса, ведь на то было две причины: во-первых, в момент, когда они подплывали к острову с внеплановым визитом (который был организован старейшинами Убуда), Эванжелина вдруг начала метаться от одного конца палубы к другому. Её скрутила боли в животе, голова болела так, что склеры покрылись капиллярами и смотреть на это было невозможно больно. Тогда Феликс, который ещё не знал о беременности Эванжелины, отдал приказ бросить якорь. Они остановились в ста метрах от острова и долго молчали, пока Герцог не решил оскорбить достоинство старейшин,отклонив приглашение. Блэквелл сам чувствовал неладное, но понять в чём причина не мог, поэтому решил не рисковать жизнью любимой женщины, которая уже в тот момент носила под сердцем его малыша. Второй причиной гнева Феликса при воспоминании о том дне было то, что произошло, когда корабль развернулся в сторону Мордвина. Эванжелина долго молчала и о чём-то рассуждала, не давая ни малейшего шанса поучаствовать в этом процессе. В тот день она решила покинуть Феликса навсегда, что и сделала, когда корабль зашёл в ближайшую гавань.