Книга Вопреки. Том 3, страница 2 – Анна Бэй

– Это что!? – сквозь зубы прошептал Блэквелл.

– Это? – Кеден расправил плечи, хвастаясь трофеем, – Увидел эту тварь вместе со своими щенками в горах! – когда он громко рассмеялся, Феликс сжал кулаки до бела, и атмосфера резко перестала быть дружелюбной.

«Тварь», что когда-то была замечательной матерью, висела, распластавшись над камином жалкого человека, который не мог позаботиться о своих «щенках». Немой укор от этой шкуры был двояким, ведь помимо тени былого величия, что таила в себе мощь бесовского волка, суть этой картины была ещё и в другом: символ рода Герцогов убили, освежевали и вывесили всем на обозрение.

Совершенно бесстрашно.

– Кеден Вуарно, – начал Герцог зловеще. Сквозняк проник между всех возможных щелей в обветшавшей кладке замка, раздувая огонь почти до пожара, – Через полгода я приду собирать жатву, и если твои дела не пойдут в гору, то ты останешься на улице.

Тогда Блэквелл не имел ввиду плохой конец для всей семьи и никак не рассчитывал, что Кеден через пару месяцев умрёт, а перед смертью поднимет целую смуту на юго-востоке.Обозлённый на бездействие Герцога, который на самом деле несколько лет продлевал агонию замка Вуарно, Барон сеял смуту среди аристократических семей Сакраля, что было на руку замку Дум.

Ещё пару лет назад смута бы угасла в зачатке, но репутация Герцога сокрушительно упала после слишком тесного знакомства с Эванжелиной Вэйнс, которая изменила его жизнь раз и навсегда.

Стоя на самой обрыве, Феликс вытянул вверх руку, чуть согнутую в локте, куда через пару мгновений приземлился очень крупный золотисто-бурый беркут Дайкон:

– Ну? – спросил Феликс у птицы и усилием мысли проник в память птицы. Он гладил красной от мороза рукой по золотистым перьям, – Молодец, мальчик!

Герцог улыбнулся новостям, подбросил птицу в воздух и телепортировался в Форт Аманта, из которого Дайкон принёс новости.

Он появился внезапно в самой отдалённой и самой маленькой спальне замка, где без движения лежала Эванжелина Вэйнс, а рядом с её кроватью стояла колыбелька, в которой молодая Линда Трэй качала младенца. Линда вскрикнула, услышав движения в комнате и схватила вязальную спицу для самообороны, но Герцог стоял как вкопанный и смотрел за происходящим круглыми от удивления глазами.

– Не место вам здесь, Герцог! – испуганно сказала Линда и тревожно посмотрела на младенца, который тихо захныкал.

– Чей… – начал Феликс отрешённо, – Чей ребёнок? И почему… Эва без сознания?

Он чувствовал колебания воздуха, циркулирующего по её организму, но, будь она спящей, то обязательно бы уже очнулась.

– Ох, Лорд Блэквелл… – покачала головой женщина, – Не гоже мне вам это рассказывать. Эванжелина против того, чтобы вы были здесь…

– Линда, говори немедленно, или я тут камня на камне не оставлю! ЖИВО! – крикнул он, – Что с Эвой!?

– Пять дней назад она почувствовала слабость. Её синие глаза… посмотрите! – они подошли к спящей Эванжелине и Линда приоткрыла веко, – Они выцвели, и я такого никогда не видела.

Женщина говорила тихо, нарочито спокойно, хотя слышно было, как она то и дело запинается, подбирая слова. Блэквелл сел на край кровати и приподнял голову своей любимой женщины с трепетом, он смотрел в её побелевшие зрачки, которые при этом странным образом реагировали на свет, но всё это менее зловещим, тем не менее, не становилось. Феликс гладил длинные волосы Эвы трясущимися руками и совершенно не знал, что делать,хотя пытался найти в мыслях какое-то решение, но тщетно.