Книга Вопреки. Том 1, страница 153 – Анна Бэй

Из девяти членов суда, руки подняли шестеро, среди которых были приближённые Сальтерса и сам Джон.

– Вот видите, Блэквелл, я прав! Девчонка виновна и будет наказана.

– Она не подчинялась Совету, потому что природа её ответственности несёт несколько иной характер. И если она и будет наказана, то лично мной по праву личного владения, – повысил голос Блэквелл.

Воцарилась слишком неестественная тишина, потому что такое неугодное Сакралю слово «Лимбо» зависло где-то в воздухе чёрной тенью. Жители магического мира вели себя по-разному, когда дело доходило до озвучивания этого редкого вида рабства: некоторые плевали через плечо на землю, некоторые делали шаг назад, другие же закрывали рот и нос платком или просто ладонью, будто брезгуя каким-то зловонием.

– Лимбо? – всё-таки озвучил очевидное кто-то из присяжных.

– Верно, – кивнул Блэквелл, – Она в моём личном пользовании, согласно Лимбо, без права перехода в общественную собственность. Ознакомьтесь с документом господа! – он достал из-за пазухи контракт Лимбо и показал его присяжным, – Я, Лорд Винсент Александр Блэквелл, Герцог Мордвин, Суверен Сакраля, глава Совета и ВерховныйСудья Эклекеи закрываю дело Алисы Лефрой за отсутствием полномочий суда и исконного состава преступления. Её провинность будет рассмотрена лично мной и никем другим. – его голос был властным и отдавал сталью, а финальным штрихом, подытоживающим всё вышесказанное, было коронное, – Я так решил.

«Я так решил». И больше аргументов не нужно, ведь та фраза вмещала в себя и окончание всех споров, и самые зловещие угрозы от Герцога Мордвин, одно имя которого внушало страх окружающих. Угрозу покрепила вспышка огня свечей и факелов, освещающих мрачный зал суда, поэтому последующие несколько секунд никто не двигался и ничего не говорил, боясь всколыхнуть новую волну, раскатывающегося по залу, эха от голоса Блэквелла. Герцог лишь обвёл грозным, но спокойным взглядом присутствующих, чтобы убедиться, что никто не осмелится протестовать, а потом всё-таки увидел движение, но уже где-то снизу, куда на холодный пол в обморок падала Алиса, ведь силы на вспышку огня он, забывшись, взял у неё.

Как же, чёрт подери, холодно…

Меня кладут на стол в зале переговоров. Кто? Не знакомый запах, наверное, слуга, не стражник точно, ведь я знаю какая на ощупь форма стражи Мордвин.

Наяву снится сон. Опять этот же сон. Только теперь тот человек знает, что я смотрю. А он смотрит на меня своими черными глазами без белков, зловеще улыбаясь:

– Надо же, вот кто спрятан в его рукаве: ещё одна Квинтэссенция! Он всё равно умрёт, ты не сможешь ничего исправить, – говорит этот человек.

Картинка в зеркале становится блёклой и превращается в черноту там, где по логике должна быть моё отражение. В отражённый комнате появляюсь я из темноты, всё так же, как и в жизни, кроме выражения лица, оно злорадное и коварное, мои отражённые губы открываются и голос шепчет:

– Ты не сможешь ничего исправить!

Мне страшно, мне очень страшно. Сила вокруг давит на меня, а я словно муравей. Совершенно непроизвольно начинаю шептать без умолку на своём родном языке как сильно хочу забвения.

И вот запах тепла где-то рядом. Да, тепло пахнет. Пахнет Винсентом Блэквеллом. И его тёплое дыхание совсем близко. Он слаб, но дышит.