Книга Академия Утёс, страница 43 – Анна Бэй

– Забавно. А ведь и правда украли… сердце-то!

И вспомнил первую встречу с Эль: как столкнулся, как не обнаружил шкатулки со спрятанным «сердцем».

Бессонная ночь для смирения. И горечь: украденное сердце чувствует, что история эта невесёлая.

Аудио для настроения:

Феликс Ильиных – Белый снег

Бесконечный серый ноябрь подошёл к концу. Снег валил не переставая. Практику перенесли на весну, но Виктор наладил переписку с работодателем и отправлял все прогнозы через почту. И за себя и за Эльзу. Это позволило получить запись об успешно пройденной практике.

Бесцветные унылые будни вызывали раздражение и постоянную сонливость, а пересечения с Эль добавляли к этому неприятному коктейлю ещё и щемящую тоску по утраченному сердцу. Виктор то и дело бил себя по лбу и щекам, чтобы прогнать эти сантименты и неуместные мысли прочь, но они на минуту исчезали, а потом нагоняли с двойной силой.

Статья про Эльзу так и не вышла, журналисты покушались и на интервью с Виктором, но он категорически отказал, хотя недовольный Кай Дарм и высказал своё «фи» в письме, что негоже шарахаться от публики, будучи Дармом. Объявил старшего сына хамом и пригрозил не принять его на Рождество домой.

– Как же такую потерю пережить…, – огрызнулся Виктор и закатил глаза, читая последние строки, отвечать не стал.

Однако на родительский день всё же адептов отправили по домам, кому было куда ехать. И здесь уж Виктору пришлось лететь.

Сюрприз ждал в гостиной отчего дома:

– А вот и он! – раздался весёлый женский голос, только отдавал фальшивыми нотками.

Виктор врос в пол, сжимая в руке скромный чемодан. Нахмурился и понял, наконец, почему мать так настаивала, чтобы в такую метель Виктор сел на дирижабль.

– Здравствуй, Жасмин. – он смиренно согнул спину в учтивом поклоне, – Не ожидал тебе увидеть.

– Виктор! – откуда ни возьмись, нарисовалась мать и всплеснула руками, – Где твои манеры?

Она театрально поцеловала щеку сын, будто клюнула, чего сроду не делала.

– Маменька, я бы отложил этот интереснейший ритуал приветствия, мне необходимо сменить одежду. – пожал плечами, – Вымок, замёрз, хорошо, если все пальцы ног отогрею.

– Виктор, ну как же, неужели ты добирался без комфорта? Как такое возможно? – забеспокоилась невеста и в ужасе посмотрела на ноги своего наречённого, наверняка беспокоясь, сколько же пальцев она застанет когда-то в брачную ночь.

– С Утёса сейчас остался всего одни рейс. Переполненный. Транспорт едва ковыляет, а холода ударилинешуточные. – он переступил с ноги на ногу, – Все разговоры позже. Согреюсь, выпью горячего и спущусь. Иначе придётся вам терпеть моё воспаление лёгких.

Вообще-то, он мечтал провести в ванной пару сотен лет, желательно в забвении. Ну а что: редкий комфорт персонального душа, хорошая сантехника, большое мягкое пропаренное полотенце и безлимитная тёплая вода – наслаждение, что и говорить. А вот за дверью то, что он не любил ужасно: проповеди матери о достопочтенности, о долге, о том, как он обязан каждый божий день благодарить мать с отцом за долгий список их милости к нему.

Спустился к полднику свежий и чистый, ловя на себе совсем уж не влюблённые, но заинтересованные взгляды той, кто вызывала лишь настороженность, хоть и была красива: белокурая, образованная, изящная Жасмин совершенно точно знала, как и что говорить, как реагировать и вести себя на публике.